– Алиса, успокойся, мы не спорим. Но
это дело становится всё интереснее. Надо показать запись Петровичу,
он большой знаток истории. Может, что-то подскажет…
Но, вернувшись в Гавань, они
обнаружили неприятный сюрприз. У автобуса ждал Гром, сложив на
груди лапы. А рядом с ним стояли двое милиционеров в униформе.
– Так, девушки, – негромко сказал
Роджер, остановившись на ступенях лестницы. – Не пугайтесь.
Сделайте вид, будто мы не вместе: идите в кантину, посидите там. А
я узнаю, что им от нас нужно.
Алиса и Милашка послушно скрылись в
кантине. Народу в заведении было немного, поэтому они сели у
окна.
– Давай кофе выпьем? – предложила
Милашка. – Мне не по себе как-то…
Алиса и сама была смущена
неожиданными новостями. Они заказали кофе – всё тот же, желудёвый,
другого не нашлось – и потягивали его, косясь в окно, за которым
капитан беседовал с милиционерами. Наконец Роджер кивнул, пожал
руки стражам порядка (как показалось Алисе, при этом сунув каждому
что-то в ладонь – деньги, скорее всего), и они пошли прочь.
– Кажется, пронесло. Я пойду,
осторожненько проверю, а ты подожди… – Алиса вышла из кантины.
Милашка осталась сидеть одна над
чашкой кофе, печально глядя в чёрную жидкость, где отражались
мерцавшие радужные огоньки. Сгустились сумерки и над Гаванью зажгли
гирлянды фонарей, растянутые меж дубами.
Рыжая девушка чувствовала себя
несчастной и потерянной: ещё и потому, что Алиса отчего-то
задержалась и не спешила возвращаться. Жизнь сорвалась под откос,
как пиратский каток, и непонятно теперь, что будет.
В какую авантюру втянула её Алиса?
Как теперь объясниться перед начальством? И ещё эти слова про то,
что её использовали… Нет. Ведь Канцелярия – одна семья, и каждый
делает ту работу, которую должен! На неё не стали бы перекладывать
то, чем больше просто никто не желал заниматься!
Или стали бы? Но как госпожа Директор
позволила? Ведь она не могла забыть Милашку! Ведь госпожа Директор
(тогда ещё Замдиректора) была такой доброй, когда только забрала её
из приюта, так улыбалась потом в минуты их встреч…
Это потом она изменилась. После того,
как в шестнадцатом году Милашка вдруг заболела. Просто однажды
очнулась в больничной палате, и ничего не помнила о том, что с ней
произошло: несколько дней жизни выпали из её памяти без следа. И
доктора с санитарками ничего ей не рассказывали.