И отошла, почти не качаясь.
В каюте Алиса с трудом сняла форму с
подруги и уложила её в койку. Когда она укрыла Милашку одеялом, та
уже тихо бормотала что-то в отрубе. Взобравшись на верхнюю полку,
Алиса некоторое время вслушивалась в бессвязный шёпот, глядя в окно
на тихо покачивающиеся фонари – пока сон не сморил её саму.
На рассвете в милицейский участок
Дубравска телеграфом пришла ориентировка на пропавшую младшую
служащую Милашку. Когда наряд милиции явился в Гавань, «Икар» уже
был далеко.
Кабина парового лифта с шипением
опускалась сквозь подземные ярусы Шпиля. Вот она достигла нужного
уровня, двери разъехались, и двое служащих в мундирах – кукла и
лягух – вышли в бетонный коридор. Совсем короткий, заканчивавшийся
могучей бронированной дверью под зарешеченной лампой.
– Госпожа Директор, честь имеем! –
вытянулись во фрунт двое медведей-охранников на пропускном посту.
Каждый был вооружён как целая армия: тяжёлый боевой клевец, мощная
рогатка, да ещё по нескольку гранат на перевязях.
– Вольно, – махнула рукой Директор. –
Всё готово к встрече?
– Он ждёт вас, – сообщил медведь с
офицерскими нашивками, удивительным образом вложив в это «он»
поровну отвращения и почтительности.
Двойные железные двери замкнулись за
спинами бесстрастной Госпожи Директора и отчаянно нервничающего
Джагго. Меры предосторожности здесь были такие, будто в этом
подземном бункере содержали минимум единосорога. Впрочем,
единосорог был и на треть не столь опасен, как здешний
обитатель.
– А-а, сударыня Директор! Ха-ха,
добро пожаловать! Я уж был уверен, что там наверху переворот, и вас
разобрали по винтикам на площади! Йодли-йодли-ей!
Доцент Кюрст Шлау вкатился в гостиную
(именно так Джагго назвал про себя эту комнату без окон, но зато с
диванами, подушками и столиком на резных ножках). Крепкий и
округлый, как бочонок, Шлау обладал короткими ножками и большущей
лысой головой, к тому же всегда не ходил, а бегал мелкой рысцой –
отчего казалось, что он вот-вот завалится вперёд. Как у всех старых
кукол, возраст внёс во внешность доцента изменения: кожа на лице
кое-где отстала от стальных скул и челюстей, и щёки висели
складками. Вместе с носом крючком и рожками из остатков волос над
ушами, это делало Шлау похожим на дряхлого филина. Вдобавок,
одноглазого – вместо левого глаза из лица выпирал блестящий
объектив, как у фотоаппарата. (Джагго с содроганием вспомнил, что
эту операцию Шлау проделал над собой сам). Как обычно, доцент был в
халате не по размеру, подметавшем пол.