Раздался тихий хруст. В руках
Директора остались чашка и отломанная фарфоровая ручка. Джагго
отвернулся и сделал вид, будто любуется подушками, предпочитая не
смотреть начальнице в лицо.
– Не забывайтесь, Шлау, – голос
женщины был как натянутая струна. – Я спишу ваши слова на то, что
от долгого одиночества вы утратили навыки вежливости – но это
первый и последний раз, когда я стерплю!
– Да. Кхм, – Доцент как-то
стушевался. – Приношу извинения. Это было неподобающе.
– Извинения приняты. Я тоже… могла бы
выразиться удачней.
– Что ж, прекрасно. Ха-ха, все мы
снова добрые друзья, какое счастье! Мяу! – жуткий коротышка вновь
вскарабкался на диван.
– Ладно, вернёмся к вашему вопросу.
Нет. Ни я, ни кто-либо из допущенных к участию в моих опытах
студентов не занимались ничем подобным, и никому не пришло бы в
голову использовать инструменты в качестве оружия. А даже если бы и
пришло, я сам не представляю, как это возможно. Как ни жаль… а,
впрочем, отчего же: мне совсем не жаль, что ещё один из моих ребят
не пошёл по дорожке заблуждений в топь безумия!
– Мы знаем, – кивнула Директор. – Мы
в первую очередь проверили ваших учеников: нам просто надо было
получить ваше подтверждение.
Джагго сам занимался этим. Было
несложно, учитывая, что в организованном доцентом Шлау тайном
обществе «смелых экспериментаторов», не считая Кипятка, состояло
всего пять студентов.
– Перестраховываетесь, конечно же…
Как они там? – неожиданно доверительно спросил Шлау.
– В целом, хорошо, – сообщил Джагго.
– Лилия Савой посвятила себя церкви, служит при храме Сестры
Индукции Утюжанской. Энрико Крета – профессор на квафедре
кристаллографии, студенты его обожают. Фармози Меркуриум оставил
науку, зато теперь он джабз-музыкант, ездит с кванцертами по всему
Медноречью…
Шлау с лёгкой улыбкой кивал. В эти
минуты он казался почти обычным стариком, вспоминающим былые
деньки. Почти нормальным.
– Что ж, у нас к вам ещё один вопрос.
Скажите, доцент, вам о чём-нибудь говорит этот рисунок? – госпожа
Директор выложила на стол листок из докторского кабинета с
изрисованной кругами фигуркой. Доцент присмотрелся.
– О-о, – протянул он; улыбка его
стала пугающей ухмылкой. – Вот это уже занятнее. Да, кое-что
всплывает в памяти… Очень, очень любопытно!
– Ближе к делу, Шлау! Вам что-то
известно?