Вот и всё. Так будет лучше для всех.
Алиса… Как быть с ней рядом, как смотреть ей в глаза – терзаясь
разом ненавистью за её ложь, стыдом за свою глупость и пьяную
неосторожность, да ещё и му́кой от понимания того, как плохо и
стыдно самой Алисе? Бесы, если б всё было так просто – но ведь
подруге… бывшей подруге и правда плохо до слёз, Милашка это
понимала.
Глупая девчонка, взявшаяся непонятно
откуда. Глупая, добрая, лживая, отважная, корыстная,
самоотверженная… А-а-а, почему всё так мучительно, почему в жизни
нельзя просто, искренне дружить – без трудностей и испытаний?! За
что машинные духи создали механизм судьбы таким сложным и
коварным?
Лучше бы Милашка в тот день пошла
другой улицей. Лучше бы Алиса пробежала мимо, и досталась дефам… От
таких гнусных мыслей девушке стало так стыдно, что она зажмурилась
и ударила себя кулачками по лицу.
«Дура, дура!.. Сама виновата».
И теперь ей нет дороги обратно в
столицу. Даже если её и не накажут, сослав навеки, то служить в
Канцелярии точно не оставят. Да и если бы оставили – как бы она
смогла дальше жить, зная, что разочаровала госпожу Директора?
И что её ждёт? Изгоев Канцелярии с
разгромными рекомендациями никто на работу не берёт. Жалкая жизнь
на иждивении друзей и знакомых? Да много ли у неё тех друзей?
Ханни… Нет, она не бросит, ни за что.
Ради неё Ханни пожертвует своим временем, будет делиться деньгами и
жильём, сделает всё, что сможет. И будет доброй, как всегда, доброй
и сочувственной.
И вот это-то будет самое
невыносимое.
Нет, хватит. Она не вернётся: ни на
«Икар», ни домой. Ей уже никак не заслужить прощения. Лучше она
останется здесь, в Наковальне. Её всё равно отправили бы в ссылку –
ну, так она сама себя сошлёт. Дальше, чем она сейчас, уже и не
придумаешь.
Да, пускай. Здесь никто не спросит о
её прошлом. Здесь она возьмёт новое имя, начнёт новую жизнь, если
это можно считать жизнью. Устроится в какую-нибудь кофейню… хотя
какие тут кофейни? В припортовую кантину, варить и разносить чай и
кофе. Да, вот так. Будет встречать и провожать путешественников из
далёких земель, слушать их байки о тех краях, которых больше
никогда не увидит.
И, может быть, когда-нибудь через
много лет в кантину зайдут Алиса с Роджером – и даже не узнают её:
тихую, робкую служанку с потухшим взором. И только добрый ворчун
Гром, уже старый, испещренный швами медведь с запыленной шкурой,
проводит её недоумённым взглядом, но пожмёт плечами и
отвернётся…