Йон промчался над склоном, любуясь тем, как его лунная тень
скользит и скачет по камням внизу. Такая ясная ночь! Ходят слухи,
что в такие можно разглядеть далёкий пик Сахарная Голова, как он
сверкает при луне, будто алмаз. Кажется, он в той стороне… Йон
вывернул голову – и вздрогнул так, что планёр вильнул.
Это ещё что?
Из-за горной вершины, облитая лунным светом, медленно и величаво
выплывала гигантская, зеленовато-белая рыба. Толстобокая и
остроносая, без глаз, зато с плавниками врастопырку. И длиной,
наверное, с Общинный Дом. Она плыла по ветру, не шевеля
плавниками.
Парень вытаращил глаза. Мелькнуло в голове: зря летал подле
Каньона Бесов, говорили ведь, что над ним всякое чудится… А в
следующую минуту рыба выдвинулась из-за горы настолько, что он
различил сзади вращающиеся крылья-лопасти винта – и прозрел.
Да нет же, это не рыба! Это воздушный шар равнинников, из тех,
что умеют ходить даже против ветра. Термоплан!
Встревоженный мальчишка взял влево, закладывая круг. Что здесь
забыли равнинные? Сроду их шары не залетали в Турбинные Горы,
слишком непредсказуемы и сильны для них были местные ветра. Лишь
загорцы были полноправными хозяевами местных небес… А теперь летуны
из далёкого края огней и каменных городов пришли в его горы, да ещё
и ночью, как тати. Добрые гости по ночам не ходят!
Неслышно, как ночная птица, Йон пошёл на большой вираж,
напряжённо рассматривая шар издалека. Под брюхом «рыбы» была
подвешена длинная корзина, похожая на большую лодку в паутине
строп. На месте хвоста – воздушный винт, неслышно рубящий ветер.
Шар полз над ущельями, и хоть в полёте его не было ни свободы, ни
стремительности – зато была уверенная, тупая мощь и сила...
Йон думал, что его никто не увидит. Не зная, что на окутанной
ночью палубе гондолы фигура в плотных одеждах как раз отняла от
глаз бинокль и махнула рукой напарнику, такому же закутанному.
Подойдя к борту, тот вытащил из кармана дальнобойную рогатку; из
второго достал пробирку закалённого стекла с десятком восковых
шариков внутри. Вложив шарик в клапан рогатки и натянув тетиву,
стрелок легонько сдавил снаряд пальцами так, что воск треснул – и
тут же в ночи закурился белый дымок…
Стрелок навёл рогатку на цель в ночном небе, сделав поправку на
ветер. И выстрелил за миг до того, как ядрышко из сплава на основе
пирофорного железа, самовозгорающегося при контакте с воздухом,
раскалилось добела – и вспыхнуло, воспламенив снаряд.