– Смилуйтесь, дорогуши! – жалобно
проквакал лягух, ковыляя к подругам. – Подайте бедному, нищему
квалеке! Сколько не жалкво, хоть парочку баллов! Ради Всемилостивой
Эволюции!..
– Да, конечно, – Милашка полезла в
карман. Лягух сделал ещё шаг; накидка его зацепилась за кривой прут
ограды, нищий споткнулся… и лохмотья соскользнули с его тела.
Алиса вскрикнула и отпрянула, рукой
оттеснив назад Милашку. Лягух выглядел ужасно, более того –
невообразимо!
Вместо левой руки из плеча торчала
огромная, скрюченная лапа в хитиновой скорлупе с когтём на конце:
конечность гигантского насекомого. Там, где полагалось быть левому
глазу, из морды росли три-четыре фиолетовых щупальца с присосками!
За нищим волочился острый хвост с коротким гребнем! Вдобавок шкура
лягуха была сплошь покрыта розовыми и ядовито-жёлтыми разводами,
будто он извозился в краске. Это было искажённое, абсурдное
существо – пугающее… и жалкое.
– А-а! – Алиса взмахнула по дуге
саквояжем, едва не зацепив лягуха по морде. Ужасный нищий
шарахнулся назад, и с жалобным оханьем и причитаньями скрылся в
подворотне.
– Ты что? – к удивлению Алисы,
Милашка уставилась на неё с осуждением. – З-зачем ты с ним так?
– Чего? Ты его видела?
– Ну, страшный, да. Но зачем п-по
голове-то? Флюки – они же безвредные, это тебе не
дефы!
– Кто-кто это был? – дрожащим голосом
переспросила Алиса.
– Флюк. А, ну, да, т-ты же
не помнишь. Это…
– Давай не будем сейчас, а? –
перебила Алиса, оглянувшись на подворотню. – Пойдём дальше! – чем
бы ни был этот «флюк», ей не хотелось здесь дальше находиться.
***
К радости Алисы, больше подобных
созданий им не встречалось, хотя она всё равно поглядывала по
сторонам. В первых этажах домов размещались забегаловки и лавки – в
основном, закрытые: в зарешеченных тёмных витринах виднелись
пыльные стопки книг, глобусы, манекены в платьях. Некоторые
заведения явно были заброшены – на дверях замки, на окнах железные
ставни, испещрённые надписями.
Алиса мысленно сравнила виденные ей
районы. Пустой Город походил на ржавого мертвеца, сквозь рёбра
которого проросли цветы и травы; Старый – на чопорного, пожилого
джентльмена в расшитом камзоле и с кружевным воротником; Новый – на
деловитого клерка в сверкающем костюме с иголочки… А Нижний Город в
её воображении предстал потрёпанным, усталым стариком, присевшим
вечером на скамье у подъезда с клюкой между колен.