Резон в их словах есть. Не спорю.
- Добро. Сейчас давайте похороним Сороку, мир его праху.
Лукашины крестятся.
Тигр-убийца бежал по ночному лесу. Птицы испуганно верещали в
вершинах деревьев. Гигантская полосатая кошка их там, конечно, не
достанет, но страха в крохотных птичьих мозгах от этого меньше не
становилось.
Шершавый язык на ходу слизывает с волосатой морды вокруг пасти
последние следы крови ночной жертвы. Мерно вздымаются полосатые
бока, по которым хлещут ветки кустов и лесная трава. Тигр
остановился перед лесным ручьём. Фигура его окуталась тёмной густой
дымкой. А когда пелена рассеялась, на берегу ручья лежал голый
человек, он застонал, открыл глаза, с трудом встал на четвереньки.
Так, на четвереньках и преодолел несколько метров до ручья. Человек
жадно припал к воде, пытаясь утолить жажду и голод.
Последнее пристанище Сороке было готово где-то через час –
могила вышла не слишком глубокой. Каменистая почва плохо
поддавалась нашим сапёрным лопаткам, приходилось практически
долбить.
Погибшего бойца проводили в последний путь заупокойной молитвой.
Жаль, батюшки не было, но что поделаешь, война…
Укрепили самодельный крест между камнями в изножье насыпи. Ну и
помянули, благо, винная порция подразделению была выдана ещё перед
началом рейда.
По следам таинственного тигра-убийцы со мной вызвались идти
братья Лукашины, Маннергейм и, разумеется, мой верный ординарец. В
лагере за старшего остался Бубнов. Я приказал удвоить караулы и
всем быть настороже. И ни в коем случае не отлучаться из лагеря
поодиночке.
Когда на востоке забрезжил красноватый рассвет, а звёзды в небе,
словно подёрнулись пеплом и малость потускнели, мы двинулись в путь
по тигриным следам. Мы углубились в лес, с первых шагов окруживший
нас плотной стеной. Шли молча, только шорох шагов, да обычные звуки
предрассветного леса не давали тишине сделаться полной, вязкой и
тягучей. След зверя-убийцы вёл нас всё дальше. Мы то поднимались на
каменистые увалы, то спускались в небольшие распадки. В стороне
вдруг резко застучал свою барабанную дробь по древесному стволу
дятел. Продравшись сквозь густой подлесок мы вышли на берег лесного
ручья. Младший Лукашин дал знак остановиться.
- Всё, ваши благородия, - обратился он к нам с Маннергеймом, -
последний тигриный след. Дальше нету ни одного.