Мы с троллем переглянулись.
- А что есть? – спросил Маннергейм.
Фёдор Лукашин почти распластался у земли, вынюхивая следы.
- И запах тигриный здесь заканчивается. Дальше – человечий. До
самого ручья.
Всё страньше и страньше, особенно чем дальше… Прям стихи
какие-то!
- А за ручьём есть человеческие следы?
Наш следопыт внимательно всё осмотрел по обеим берегам ручья и
отрицательно помотал головой.
- Вот здесь он вошёл в воду. Дальше ушёл по воде. Вверх или вниз
– непонятно. Здесь он на другой берег не выходил, вашбродь.
- Фёдор, а мог Вержбицкий быть оборотнем? Вы чувствуете
собратьев или как?
- Чувствуем. Но господин штабс-капитан точно не был
оборотнем.
- Николай Михалыч, - Маннергейм пристально смотрит на меня, - а
сами вы ничего не чувствовали в отношении пана Вержбицкого? Вы же
охотник за демонами.
- Увы, Карл Густавыч, - ничего, кроме обычной человеческой
неприязни, которую пан Вержбицкий подчас вызывал во мне своим
жлобским поведением. Но после перенесённой контузии, я стал хуже
владеть этим даром.
- Жлобским? Разве Вержбицкий был скрягой? – Маннергейм удивлённо
смотрел на меня.
Вот же ж… стоило немного расслабиться и тут же вылезло словечко
из моего родного, мира и времени.
- Ну… я несколько в ином смысле… Пан Станислав порой был излишне
спесив и заносчив.
- О, да у вас тонкое чувство юмора, - улыбнулся тролль в усы, -
вы прошлись по пану поляку его же собственным родным языком, ведь,
буквально по-польски «жлоб» - олух и грубиян.
- Да, у нас в имении был поляк-управляющий, он нередко
употреблял это словечко, вот и прилипло к памяти, - надеюсь, что я
смог выкрутиться. Впредь не стоит терять осторожности.
- Что дальше, Николай Михалыч?
- Предлагаю разделиться. Вы со старшим Лукашиным двинетесь вниз
по течению ручья, а мы с с Федором и Кузьмой – вверх. Будем искать,
где оживший и обернувшийся тигром-убийцей пан Станислав выбрался на
берег.
- И как долго будем двигаться?
- Думаю, с четверть часа. Нам ещё в лагерь возвращаться.
- Что ж, сверим наши часы, - Карл Густавович выудил из
нагрудного кармана своего кителя часы-«луковицу».
В среднем темпе втроём движемся по берегам ручья вниз по
течению. Основная надежда на нашего следопыта-оборотня Фёдора, но и
мы с Кузьмой внимательно смотрим на берега, не появится ли след,
где поляк-предатель выбрался на берег. Солнце уже поднялось
достаточно высоко. Мы движемся, словно по дну огромного зелёного
океана. Звенит летняя мошкара, досаждая нам ежеминутно,
перекликаются птицы, журчит весело вода в петляющем между берегов
ручье.