В восемьдесят четвертом, мы с братом, будучи в отпуске, ездили в
Таштагол к двоюродной родне, ну заодно, проехались по местам, где
прошло наше детство. На «Разрез» мы не попали. Проехать туда было
невозможно, бросать машину и топать пешком три километра не
решились. Походили по бережку речки, в которую впадает Аптаза.
Честно сказать, я не видел разницы между этим ручьем и тем, мимо
которого мы проезжали минут пятнадцать назад, и поинтересовался,
почему именно этот ручей - речка моего детства. Брат ответил:
- Видишь вон справа пустырь с кочками? Здесь была деревня Кичи.
Сюда ты ходил в школу. Ну, а если вот с этого места посмотреть на
ту скалу, то увидишь лицо старика в профиль. Вон лоб, брови, нос и
борода. – он говорил и указывал пальцем. - Но увидеть это можно
только с этого места. Отойди шагов на десять - пятнадцать в сторону
и старика ты не увидишь.
Я прошел в указанную сторону, и точно, профиль потерялся на фоне
открывшихся взгляду камней.
Так что, я был уверен, что найду эту скалу, и если дед
согласится, а он согласится куда он денется, то вероятность найти
золотишко у нас большая. А это означает, что в селе деда не будет
все лето, наверняка и сентябрь захватим. В случае чего защитить
Бабу Ходору от наезда он не сможет. Поэтому нужно хорошенько
пугануть потенциальных ведьмоборцев. Сегодня они уже изрядно
трухнули. Осталось усилить и закрепить посыл.
Когда дед пришел домой с перевязанной рукой - достал таки, бичом
полоумный хмырь, я подкатил к нему с предложением и пояснением. Дед
сначала не понял, но немного подумав, засмеялся и сказал:
- Пошли к попу.
Идею дед попу изложил вполне внятно. Даже ничего поправлять не
пришлось. Отец Серафим врубился в тему сразу. Сказал только, что
надо привлечь к этому делу старосту Акима Силантьева. Разговор со
старостой взял на себя.
На следующий день село было взбудоражено, не бывалым доселе,
действом. По главной сельской улице от церкви шла представительная
делегация. Впереди опираясь на посох, в новой рясе, с большим
медным крестом на груди, шествовал отец Серафим. Рядом с ним шагал
староста. В новой одежде с расчесанной надвое бородой, в новой
фуражке, с какой то, бляхой на груди, он выглядел очень внушительно
и официально. Отставая на шаг, шел дед Щербак, в красной рубахе
подпоясанной черным кожаным ремнем и как всегда без головного
убора. В руке он нес сложенный в несколько раз кнут. Чуть поотстав,
шагала тройка пацанов: Ленька Немтырь, Архипка Назаров и Антошка
Савельев. Одетые в новые одежды и сапоги они несли амбарную книгу,
чернильницу с ручкой и доску. За пацанами шел ссыльный студент.
Его, похоже, забавляла ситуация.