Процессия, обрастая по дороге зрителями, подошла к барановским
воротам. Ворота были плохенькие, висели на одной петле и весь вид
двора и домишки говорили о криворукости хозяев. В этих
благословенных местах надо быть лодырем, или совершенно бестолковым
человеком, чтобы жить в такой бедности. Дед постучал рукоятью кнута
в ворота:
- Эй! Хозяева! Хозяева, открывайте.
Из хаты вылез замызганный, заспанный и нечесаный мужиченка,
приоткрыл ворота и испуганно уставился на пришедших.
- Чего застыл, убогий, ворота отворяй и бабу свою Бараниху зови
сюда. – произнес дед Щербак. Голос и тон, каким было это сказано,
заставили мужичонку съежиться, открыть ворота и прокричать
срывающимся фальцетом:
- Мотря…! Мотря поди сюда. Мотря …! Мотря!
- Чего разбазлался? – недовольно сказала Бараниха, выходя из
дома. Увидев делегацию, она побледнела и схватилась рукой за
дверной косяк. Староста, оглядев притихших хозяев, солидно
произнес:
- Господин Заславский читайте.
Студент вышел вперед, достал из амбарной книги лист бумаги и
стал читать, четко и громко произнося слова:
- Четвертого октября сего года у крестьянина села Сосновка
Томской губернии Баранова Епифана пала корова. Жена упомянутого
Баранова, Матрена, впав в ересь кликушества, криками возбудила
некоторых жителей села и повела их к дому Новых Феодоры, облыжно
обвинив последнюю в колдовстве и попытке извести весь сельский
скот. Она призывала сжечь Новых Феодору вместе с ее домом. Сие
деяние есть прямой призыв к бунту против власти. Но, поскольку
злоумышленникам не удалось совершить данное злодеяние, то мы:
староста села Сосновка Аким Силантьев и приходской священник отец
Серафим, сочли возможным не извещать исправника, а предупредить
Баранова Епифана и его жену Матрену, что в случае повторения
преступного злоумышления вы будете наказаны по закону Российской
империи. Подписи Силантьева и отца Серафима имеются.
Конечно, текстик был не ахти; студент его за пятнадцать минут
набросал, но на неизбалованных эпистолярным жанром пейзан,
подействовал убойно.
- Баранов Епифан распишись в том, что данное предупреждение ты
услышал.
Мужичонка впал в ступор, не понимая, что от него хотят и
беспомощно озирался.
- Баранов! – громко повторил студент.
- Ась?
- Хренась! Расписывайся давай. – дед потерял терпение и
подтолкнул Епифана рукоятью кнута к Архипке и Антохе. Те держали в
руках доску с лежащей на ней амбарной книгой. Доску я вчера взял из
приготовленных на сортир, укоротил и прошелся по ней рубанком.
Епифан обреченно подошел. Обмакнув ручку в чернильницу, я сунул
прибор в руки мужика и показал место против его фамилии: