Поттеру захотелось кинуть одной из Ремовских книг в этот
самодовольный прямоходящий комок блэковства; завязалась
шуточная возня.
Хорошенько подумав, Джеймс решил, что не будет сейчас
рассказывать Лунатику об их с Бродягой взломе профессорских покоев.
Так что ребята продолжали беседовать обо всём и ни о чём
одновременно, словно чувствуя желание друг друга не поднимать
никаких серьёзных тем.
— Гарри… Гарри Поттер…
Он стоял посреди осиновой рощи. Синий сумрак заливал всё
вокруг, превращая силуэты деревьев в неведомых чудовищ; стелящийся
по земле туман то и дело заставлял Гарри дёргаться — ему
мерещилось, что некто двигается во тьме. Стоять неподвижно не было
смысла — и он пошёл вперёд, отгоняя липкое чувство страха перед
неизведанным.
Из-за туч показалась подернутая дымкой Луна. Её бледные лучи
выхватили из тьмы угол зеркала, стоявшего недалеко от артефактора,
прямо между осин. Игнорируя внутренний крик, Гарри двинулся прямо к
нему. На удивление, его поверхность не отражала мага и ночную рощу:
внутри он видел коридор древнего замка, посреди которого лежала в
луже чёрной крови рыжеволосая женщина. Её лица не было видно, она
напоминала одновременно и молодую Лили, и его мать, и
Джинни.
Он стоял перед зеркалом, пытаясь понять, какие чары наложены
на него, но он не чувствовал магии, да и палочки его не было на
привычном месте. Не отдавая себе отчёта, Гарри дотронулся до
гладкой и холодной поверхности — и зазеркальный мир тут же покрылся
рябью, утягивая артефактора в свои глубины.
Это было похоже на трансгрессию, только затяжную,
невероятную: мир оборачивался вокруг него, точно маховик — в его
тугих лентах был виден Хогвартс и Дамблдор, разгневанный
Розье-старший после выходки его сына, напавшего на Лили в коридоре;
он видел Мародёров, глядящих на него с ненавистью и вызовом, как
он, в своё время смотрел на профессора Снейпа. Калейдоскоп образов
топил его в эмоциях; Гарри не мог прервать этот поток и не мог
вырваться из ловушки, хотя ловушкой была его собственная голова.
Полёт сквозь ничто и всё ускорялся, артефактор чувствовал, что
падает, падает, падает — а потом стало вдруг темно.
— Гарри… Гарри Поттер…
Подушка под щекой была холодной и влажной, тонкая струйка слюны
тянулась прямо от уголков губ. Утеревшись тыльной стороной ладони,
артефактор кое-как сел на кровати, пытаясь собраться воедино.