Дженни стоило бы задать этот вопрос не в присутствии Флоренс,
конечно, а еще лучше — когда окажется с матерью наедине. Чтобы не
дать сестре повода язвить насчет иных бестолковых девиц, не
способных удержать язык за зубами. Впрочем Флоренс иногда ловила
себя на мысли, что кузина совершала глупости не потому что была
сама глупа, нет: Дженнифер Силбер хорошо понимала, что некоторые
вещи сойдут ей с рук, если все остальные будут считать ее
очаровательной дурочкой. Даже подлость или воровство, главное — не
попадаться.
— Дженни, будь добрее, — невозмутимо ответила леди Кессиди.
Несмотря на крем под глазами, она все-таки нахмурилась и покачала
головой. — Флоренс — племянница вашего отца и ваша кузина. Вам
следует с уважением относиться к его решению дать ей место в доме и
шанс на счастливое будущее. Дорогая, — сказала она уже Флоренс. —
Мой муж сам займется выбором достойного молодого человека, я
правильно понимаю?
Флоренс вздрогнула — вопрос вырвал ее из глубокой задумчивости,
да и сам по себе был не особо приятен.
— Если я сама правильно поняла дядюшку Оливера, — медленно
проговорила она, подбирая слова так, чтобы они прозвучали как можно
нейтральнее. — То да, леди Кессиди, он намеревается сам заняться
поисками.
А тебе, дорогая Флоренс, лишь останется принять его волю — а
затем и волю того, кого выберут тебе в мужья.
От этой мысли в животе шевелилось что-то неприятное и холодное и
губы немели.
Интересно, другие девушки так же принимают свою судьбу?
Леди Кессиди вдруг фыркнула, словно Флоренс сказала что-то
одновременно возмутительное и забавное.
— Мой муж — умнейший человек. Но что-то мне подсказывает, что он
совсем ничего не смыслит в брачных сделках. Товар, милая, нужно
показать лицом, — сказала она деловито и подняла палец вверх.
Дженни тоже навострила уши. — А ты то заперта в пансионе, то в
стенах своей комнаты. То в монастыре святой Магды…
— Я занимаюсь благотворительностью, леди Кессиди, как того
желает дядя. С позволения отца Сэмюэля, как полагается
благочестивой девице. Вы же знаете…
— Ах, оставь! Мои дочери не раздают милостыню и не учат
приходских детей чистописанию. Становятся ли они от этого менее
благочестивыми? — леди Кессиди потянулась за хлопковой салфеткой и
начала почти с раздражением стирать крем. — Оливер слишком зациклен
на твоей матери, дорогая, — сказала она прямо. — И не хочет
замечать очевидного. Ты симпатичная девчушка, Флоренс Голдфинч,
всегда была. И если нужно выдать тебя замуж, я найду тебе жениха
быстрее, чем мой муженек успеет составить брачный договор!