— Принимайте, ваше высокоблагородие!
– выкрикнул кирасир, уворачиваясь от ногтей женщины, готовых
вцепиться в открывшего лицо бойца.
Из толпы зевак к нам вышли мои
помощницы. Сестра милосердия и пожилая дама очень благообразной
наружности. Не все попаданцы опасные звери, и некоторых приходилось
отпаивать валерьяной и мягко успокаивать, вот тогда и нужна наша
незабвенная Марфа Валерьевна, имеющая должность, которая так и
звучала: «приветливая дама».
Марфа Валерьевна подошла к женщине в
чёрном и мягким тёплым голосом попросила кирасира отпустить
незнакомку, а та всё продолжала истерично визжать, пытаясь
разорвать на себе одежду.
Я вздохнул и отвернулся, решив, что
справятся без меня. Тем более что нужно осмотреть трупы, чтоб
попытаться узнать, из какого они мира, и собрать трофеи, дабы
обследовать самому и передать их для изучения. А ещё в нашу сторону
настолько быстрым шагом, насколько позволял чин, шёл куратор нашего
предприятия господин Бодриков. Невысокий и плотно сбитый, и оттого
немного похожий на англицкого бульдога, барон был, как всегда,
чопорно одет и сосредоточенно разглядывал каждую мелочь. Он
считался мастером своего дела, и не зря дослужился до чина
надворного советника, равного подполковничьему в войсках.
В тот миг, когда я поднял руку в
приветствии, сзади раздался очень громкий взрыв. Я резко
обернулся.
Женщина в чёрном перестала
существовать вовсе, а сестра милосердия и Марфа Валерьевна
превратились в куски совсем не благообразного мяса, разбросанного
по улице. Даже три кирасира не пережили взрыва бомбы, повалившись
бронированными трупами. Их кирасы были изрешечены осколками. По
толпе зевак прокатился истошный визг.
Я долго глядел на всё это, а потом
прислонился к стене и сполз вдоль неё на тротуар, где остался
сидеть, молча глядя на то, что когда-то было моей группой. Глаза
защипало от слёз, и пришлось поднять лицо, чтоб не выглядеть
зарёванным на людях.
Рядом сел барон. Он несколько раз
крутанул в руках трость с золочёным набалдашником.
— Остолопы, – ворчал барон, глядя
перед собой, – дуболомы пехотные. Учишь их, учишь. Обыскивайте.
Обыскивайте. Обыскивайте! Нет, всё через одно место. И твои барышни
тоже хороши. Хотя чего уж сейчас говорить.
Бодриков сжал губы, зло стукнул
тростью о брусчатку, а потом вытянул ногу, испачкав свои дорогущие
брюки и не обращая внимания на противно моросящий дождь.