Я глубоко вдохнул, досчитал до десяти и согласился. Спорить со
старой княгиней — всё равно что лбом стену прошибать.
Так мы и поехали: я с Кижом в карете, как царь, остальные
верхом. Через двадцать минут Сумароков остановил нашу процессию и
попросился ко мне. Что ж, я не стал отказывать старичку. А он сразу
же вручил мне шкатулку с бумагами и сел пить чай. Я поблагодарил
его, убрал архив подальше, будто он мне неинтересен, и тоже взял
чашку.
***
Вечер ещё не наступил, а улицы Меленок были пустынные.
— Здесь заражённых ещё нет, — пояснил Сумароков, — но я объявил
полный карантин. Запретил выходить из дома под страхом тюрьмы и
штрафа в десять рублей. Ничего, неделю-другую посидят, запасы у
всех есть, займутся полезным чем-нибудь.
Я пожал плечами — карантин так карантин, его дело.
— Вы поставили кордон на дороге в Касимов?
— Да, конечно, первым делом.
— Съездим туда?
Сумароков кивнул.
— Я думал завтра утром, но если вам интересно, то
пожалуйста.
Кордон представлял собой перегороженную на всю ширину дорогу.
Деревянные колья связывались в виде ежей и соединялись вместе,
чтобы получилась эдакая противомертвячная линия. За ней была
собрана баррикада из телег, мешков с землёй и всякого хлама.
Чуть в стороне стоял наскоро сколоченный сарай, где у железной
печки грелись солдаты. Как их здесь называют, инвалиды — ещё
крепкие дядьки лет под пятьдесят, ветераны давних походов, уже
негодные к строевой службе. Командовал ими седой майор с жёлтыми
прокуренными усами.
— Происшествий во время моего дежурства не было! — чуть
насмешливо доложил он Сумарокову. — Разрешите убыть для
ночёвки!
— Перестань, Макар Петрович, — махнул на него старичок, — и без
твоих шуточек тошно. Никого не было? Ни одного купчишки?
— Нет, Василий Петрович, — майор покачал головой, — хотя обычно
их здесь по десятку в час едет.
— Совсем, видать, плохо в Касимове, — Сумароков выпятил нижнюю
губу. — Или прислали туда кого, и он тоже карантин ввёл.
Я вполуха слушал их разговор и смотрел на дорогу. В первых
сумерках падал снег, становившийся всё гуще и гуще. И там, в этой
белой каше, мне мерещились смутные тени. Будто таились в ней люди,
боящиеся подойти к кордону.
Несколько раз моргнув, я с удивлением заметил, что одна из теней
двигается к нам. Только странная тень, подсвеченная голубоватым
неоновым светом. Игра воображения? Иллюзия?