[5] он был добрый и
напраслину не наводил! Ежли кто влопался[6] – лишнего приписывать не будет, а
облопался – сам виноват, мазурика[7] жизнь такова, что сгореть всегда можно.
– Истинно
так! – подтвердил эти слова кто-то из дальнего конца залы. – Нам
спуску Николай Порфирьевич не давал, но и за скот не держал! И
обещания всегда исполнял!
– А ты,
стало быть, на посулы приставские велся? – спросил еще
кто-то.
– А то ты
не велся, – огрызнулись в ответ. – Все под Богом ходим,
потеть[8] никто не хочет! Дать
сламу[9] за себя ты тоже никогда
не стеснялся общество просить! А на клюя Порфирьич никогда не брал,
кстати!
– А ну
тихо! – рявкнул Добрей. – Тоже нашлись мне праведники! Хорошего
человека порезали, пусть и полицейского. За тем же пришли,
Александра Платоновна?
Я
кивнула:
– Есть
что сказать мне? И я – не каплюжный, – обратилась я к ворам,
употребив их словечко, – у меня это дело личное. Весь город
переверну, и если узнаю, что кто-то знал что, но скрыл…
И ударила Светом. Легонько, но
прочувствовали все. Тимка только поморщился, отгоняя воспоминания о
схватке в Петербургской части, где мой талант проявился во всю
мощь, а «обществу» хватило для осознания, что с барышня с ними
шутки говорить не настроена. «Общество» впечатлилось и пообещало,
что если что проведает, то непременно донесет, тем более что
следствие частное, и помочь тут – не грех. Ну-ну, господа мазурики,
так я вам и поверила в вашу добрую волю. А вот страх держит намного
лучше.
Добрей
кивнул на дверь в свою каморку, и приглашение я приняла. Там он
выставил на стол корзинку с мацей, которая тут же захрустела на
моих зубах. Жидовский хлеб имеет магическое свойство – его
невозможно перестать есть, хотя вкуса как такового вроде и нет.
Нет, не зря про него слухи разные ходят, не может так нравиться
пресный сухарь.
– Это и в
самом деле не мои клиенты, – сказал трактирщик, устраиваясь на
своем стуле. – И ничего сейчас сказать не могу. Спиридонов мне, как
Вы понимаете, не докладывался о своих делах. И, если уж честно, мне
смерть Николая совсем не к выгоде.
– С новым
приставом работать придется с начала? – хмыкнула я.
– Да, –
согласился Добрей. – Про Колю правильно сказали – справедлив он
был, пусть и суров, но по закону. А кто там вместо него будет…
слам-то дадим, но когда за мзду работают, а не за совесть, никакие
обещания не будут надежными.