– Да етить тебя конем! – в сердцах
выкрикнула я.
Андрей, тоже успевший стать
свидетелем происшествия, зло сплюнул, полностью со мной
соглашаясь.
– Бежать
надо! – подскочил Аслан. – Сейчас тут ад разверзнется!
– Надо
обыскать каюту!
– Саша,
если та была его, то там точно все уже сгорело, а любую другую
обыскать у нас времени не хватит! Смотрите!
Что же, следовало согласиться со
словами черкеса: пироскаф стремительно охватывался огнем. Люди,
толкаясь, бежали к сходням, орали связанные матросы, которым,
кажется, никто и не думал помогать. Еще стало понятно, что сойти на
берег тем путем, которым мы поднимались на борт, будет невозможно:
толпа на палубе собралась приличная, люди падали в воду, спихивая
друг друга. Наконец, нашелся кто-то умный и милосердный, кто стал
оббегать недвижимых пленников, перерезая им путы. Надеюсь, успеет
найти всех, и не будет ни на ком греха. Страшна судьба сгорающих
заживо, не способных убежать от пламени.
– Негоже молодой графине, но другого
выхода нет, – зло крикнула я и сиганула через перила, когда
заметила полыхающую рею над своей головой.
Охранники прыгнули следом, опять
взяли меня в кольцо и – слава Мани! Юбки тут же стали тяжелыми и
попытались увлечь мое тело на дно. Следовало бы бросить револьвер,
до сих пор пребывающий в руке, но я никак не могла на это решиться.
Он словно бы стал моим маяком, сосредоточил Свет в себе, и предать
это оказалось решительно невозможно. Кто-то подхватил меня под
грудь, я вцепилась в спасителя и получила оплеуху.
– Не
дергайся! – крикнул в ухо Тимка. – Утопишь обоих! Тут плыть всего
пару саженей! Придите в себя, Саша!
Я нервно
кивнула. Не знаю, заметил ли это охранник, но тащить меня ему стало
легче. У пристани нам помогли выбраться на берег, только Аслан
погреб к тому месту, где под воду ушел англичанин. То, что тот
мертв, сомнений не было ни у кого, но в самом деле следовало бы
осмотреть тело.
Александр Христофорович Бенкендорф в
своей жизни видел много. Он участвовал против персов в штурме
Гянджи и пулям там не кланялся. Его командованием были опрокинуты
турки, ударившие в тыл русским войскам, осаждающим Рущук. Но
никогда еще генерал не был настолько смят напором, как сейчас:
разъяренная барышня, с волос и одежды которой потоками стекала
вода, орала на него самыми последними словами и размахивала перед
ошарашенным лицом пистолетом.