- А я к вам по делу, Александр Сергеевич. - заметил я доедая
последний блин. И это до масленицы! Не соблюдает пост Пушкин. Но
что с того? Ясное дело, до масленицы ещё дожить надо, а блины он
любит. Как и я.
- Что такое?
- Вольная мне нужна, Александр Сергеевич.
- Как? В уме ли ты, братец? Только ведь получил?
- То не мне, господин надворный советник, а подручному моему.
Прошке. С кем мне дела вести прикажете? Да и прочее обмозговать
надобно.
- Не пугай так, Стёпа. Думал, головой заболел. Но если не
тебе.... - Пушкин очень внимательно и вопросительно посмотрел мне в
глаза. Я его понимал.
Хорошо быть добрым, когда это тебе стоит немного. Когда с
прибылью - ещё лучше. Уверен, что Пушкин расценивал моё упорство в
отказе от вольной грамоты как жадность. Хитрый, мол, мужик. Всё
предлагал, да барин отказался. Но вдруг мужик на то и рассчитывал?
Мне доносили - Безбородов ему так и внушал. Очень может быть. Народ
лукавый. А согласился бы барин? И тогда не конец, достаточно ловкий
человек мог сбежать, фиктивно "сгореть", да мало ли что способны
выдумать люди не желающие выполнять обещанного? Сказать - не
сделать.
Теперь Александр Сергеевич задумался о возможных потерях.
Просьба моя недвусмысленно говорила ему, что дела отныне я планирую
вести сам. Барская логика была мне ясна как слеза младенца. Дать
способному человеку волю, осчастливить, а он уж из чувства
глубочайшей признательности будет всю жизнь на барина работать,
дела вести и подарки дарить... Эх. Взрослый человек, но иногда дитя
сущее. За что и ценен. Следовало, однако, направить беседу в нужное
русло, а то мало ли до чего ещё его высокоблагородие
додумается!
Предложил я следующее. Выкуп за себя, о чем Пушкин забыл
совершенно, в размере пятидесяти тысяч серебром. Выкуп ещё за
двадцать человек с семьями, без которых я уже не представлял себе
ведение дел, ещё пятьдесят тысяч. Всего сто, или четыреста тысяч на
ассигнации. Дела вести готов, более чем готов. От положения
управляющего богатого и знатного барина, приближенного (надеюсь) к
императору - не отказываюсь. Не дурак. Ещё сто тысяч ассигнациями
сразу вношу оброка за этот год. Таким образом, у Пушкина на руках
оказывается полмиллиона. И ещё подарок для Натальи Николаевны.
- Какой ещё подарок?
- Деньги, Александр Сергеевич. Подношение барыне. Если
позволите.