Стоял Петроград, раздрызганный и полуголодный, сам на бродягу
похожий, пусть весь в набережных, колоннах и кумачовых флагах. Эх,
памятный город. Но то отдельная история…
***
…— А теперь еще быстрее. Ритм слушай, Митрич. Там: раз-два и
три-четыре. Так оно легче идет, – Олег не отрывался от прицела,
поворачивал башню – «тридцатьчетверка» плавно вела длинным
стволом.
— Дык музыка. Оно нам и не чуждо, – бубнил дед,
вертясь-примеряясь на месте заряжающего.
— Ну, так давай еще. Осколчряжая!
Звякнул входящий в казенник снаряд. Немолод рядовой Иванов, но
сила еще есть, с точностью движений тоже недурно.
— Орудие разрядить!
— Готово!
— Бронебряжай!....
Новый танковый прицел был неплох. Навел – риски застыли точно,
орудие тоже новое, не разболтанное, и «добавленные» миллиметры
калибра заранее чувствуются. Выбор боеприпасов полноценен, опять же
подкалиберные катушечные трассирующие, иные… Всё хорошо, плохо
только, что машина чужая.
Тренировался неполный запасной экипаж в чужой машине. За
экипажем лейтенанта Терскова пока никакой техники не числилось, да
и ключевого звена – мехвода не имелось. Случаются вот такие штатные
несуразицы, неприятно в них попадать, но каков выбор…
— Разряжай, — Олег уступил место наводчику. – А ты примеряйся,
примеряйся, можно без стеснения.
Молодой Прилучко – парень неглупый, отучившийся на танкового
наводчика, был вроде неплох, но не уверен в себе. Мобилизован в
конце 44-го, украинец, но по-русски говорит-понимает хорошо, без
придурств, судя по бумагам, зачеты сдал на твердые «четверки». Но
да хрен знает, что из него выйдет. По сути, отдельный наводчик в
машине – важнейшее танковое новшество, глаза и руки командира
освобождает.
— Так, продолжаем. Митрич, ты четче сам досыл. Вот последнее
движение. Рраз! – усиль и обрывай, пусть патрон сам заскакивает, не
веди до последнего.
— Осознал, – вполне мирно заверяет дед, цепляться и ехидничать
сейчас он почему-то и не думает.
— Товарищ лейтенант, да хорош Митрича мучить, – намекает
стрелок-радист со своего места. – Дед у нас не глупый, ничего не
спутает.
— Дело не в путанице, а в полнейшей наработанности движений. В
бою шумно будет, чего-то не дослышим, нужно угадывать, не
думать.
— ТПУ новое, хорошо же слыхать, – гнет свое радист, упирая на
опыт.
Валерий Хрустов действительно был в боях, имеет ранения и
награды. Но это не повод наглеть.