— И большое наследство? — мне стало интересно.
— Немалое, — усмехнулся пристав. — С жалованья, что Захар
Модестович тридцать лет получал на государевой службе, он постоянно
делал вложения в казённые и частные ценные бумаги. И вложения,
должен сказать, очень удачные. На сегодня состояние, оставленное
Гуровым, можно считать никак не меньшим ста двадцати тысяч рублей,
и это по самым осторожным оценкам и без учёта стоимости дома.
Да уж, неплохо... Интересно, что же всё-таки было записано в
прежнем завещании? Пожалуй, как раз тут и может крыться причина
отравления... Стоп! Как же я сразу-то не сообразил?!
— Борис Григорьевич, — начал я, — но ведь получается, что Гуров
забрал у поверенного завещание два с половиною месяца назад? Вам не
кажется странным, что за это время он новое так и не составил?
— Кажется, Алексей Филиппович, ещё как кажется! — поддержал меня
пристав. — А ещё мне кажется, что вся родня Гурова на сей счёт
что-то уж очень темнит. То есть вот тут уже не кажется, темнят, как
есть темнят! — пристав с трудом удержался от прочувствованного
выражения крайне нелестной оценки родственников покойного. Впрочем,
если бы и не удержался, я бы такую оценку оспаривать не стал.
Но это мотив... Старый, как мир, неубиваемый и неотменяемый
мотив для преступлений — наследство. Мерзкое, откровенно говоря,
дело, когда родные люди вцепляются друг другу в глотки из-за денег
и имущества. Мерзкое, но из поколения в поколение с
неизменностью повторяющееся. Ладно, хотя бы есть
представление, в какую сторону копать, уже не так грустно.
Прояснив разум парой глотков остывшего чаю, я решил, что мотив
этот может оказаться и не единственным, но тут уже надо будет по
месту смотреть. Ещё один глоток заставил меня вспомнить о том, что
один вопрос, едва ли не самый главный, мы с Шаболдиным не то чтобы
не разрешили, а даже и не поставили...
— Борис Григорьевич, а каким образом вы собираетесь меня в деле
задействовать? — спросил я. — Я же лицо, к губному сыску законного
отношения не имеющее, если помните.
— Помню, конечно, — вздохнул пристав, однако тут же оживился: —
Но когда, Алексей Филиппович, оно нас останавливало? А сейчас-то
вас достаточно только представить, и того довольно будет — свадьба
Леонида Васильевича с Татьяной Филипповной у всех ещё на
памяти.