Это да, тут Шаболдин прав. Тем более, дело, если я ничего не
путаю, будет вертеться вокруг людей, в той или иной степени
какое-то касательство к царевичу Леониду имеющих — господина
Погорелова-старшего, его супруги и их детей. У них моя фамилия и
впрямь вопросов не вызовет, да и у остальных, пожалуй, тоже.
— Что же, Борис Григорьевич, — сказал я, — раз уж о моём участии
в деле мы договорились, с чего начнём?
— С Погореловым, Алексей Филиппович, поговорить не хотите? — с
надеждой в голосе спросил пристав. — Может быть, с вами он более
разговорчив окажется, нежели со мной?
— Хочу, Борис Григорьевич, — согласился я. Будет Погорелов со
мной разговорчивым, не будет, это уж как получится, а личное о нём
впечатление составить себе я должен.
[1] Аква-тофана — прозрачная бесцветная жидкость, не имеющая
вкуса и запаха, водный раствор мышьяковой кислоты и экстракта
белладонны, сильный яд. В XVII-XVIIIвв. широко
использовался в Европе для быстрого либо медленного, в зависимости
от дозировки, отравления. Название яд получил по имени благородной
дамы Тофании ди Адамо, которой приписывалось его изобретение. По
неизвестным мне причинам вXIXвеке
постепенно вышел из употребления.
[2] См. роман «Жизнь номер два»
Дорогие мои читательницы! В честь
Восьмого Марта вам подарок — внеочередная
прода!
Читатели-мужчины, вы, конечно же, тоже
имеете право этим подарком пользоваться, но не забывайте: вам он
достался только благодаря нашим замечательным женщинам
:)
Следующая прода выйдет обычным порядком в
субботу 11 марта
— Никак, Алексей Филиппович? — что ничего у меня не вышло,
сообразить Шаболдину большого труда не составило. В зеркало я не
смотрелся, но вид имел уж наверняка разочарованный. Да и не особо
долгое время моего отсутствия говорило само за себя.
Николай Матвеевич Погорелов, двадцати лет от роду, православного
вероисповедания, дворянин, родившийся в Москве, проживающий в доме
отца своего, профессора Царской Академии живописи, ваяния и
зодчества Матвея Николаевича Погорелова, нумер четырнадцатый в
Аптекарском переулке, холостой, студент в той же академии, где
профессорствовал его отец, вызвал у меня неприятные предчувствия
одним своим видом. Нет, в самой наружности младшего Погорелова
придраться было не к чему — высокий рост, прямая осанка, простые и
правильные черты лица никак не меркли от некоторой неопрятной
помятости, вполне естественной после нескольких дней, проведённых
им в камере. Борис Григорьевич любезно предоставил мне возможность
поговорить с Погореловым наедине, но любезность эта пропала безо
всякой пользы — Николай Матвеевич повторил своё признание в
отравлении Гурова и заявил, что причины этого деяния являются его
личным делом и говорить о них он ни с кем не станет. Спокойный и
уверенный тон, коим эти слова были сказаны, прямой и ясный взгляд,
общая уверенная манера держаться убедительно показывали
непреклонную готовность молодого человека стоять на своём.