— Устроим ей с Погореловым очную ставку, — продолжал Шаболдин
блистать розыскной премудростью. Очевидность такого решения совсем
не умаляла его верности. — В Минск я тоже напишу, пусть пришлют,
что у них там по Красавиной. А потом поглядим, что и как, — бодро
закончил он.
— У вас-то, Борис Григорьевич, какие новости? — я решил, что
пора и приставу со мной делиться.
Новости у Шаболдина имелись. Он выяснил, что следить за тем,
чтобы графин с водой в спальне Гурова к моменту отхода его ко сну
был всегда наполнен, входило в обязанности Смиглого. Днём воду в
графине могли пополнять и горничные, но вечером Смиглый выливал всю
остававшуюся в графине воду и наполнял его заново. Похоже было, что
яд в графин добавили ночью, причём уже после того, как Гуров хотя
бы раз отливал воду из графина в стакан — иначе бы в графине просто
не хватило места для того количества яда, каковое, как высчитал
губной прозектор, убило Гурова. Вероятность того, что часть воды из
графина убийца вылил, Шаболдин считал малой — в самой спальне
вылить воду было просто некуда, а заходить в имевшийся там
хозяйский ватерклозет означало бы для отравителя лишнее время на
месте преступления и проистекающий отсюда повышенный риск быть
замеченным. Проще всего добавить в воду яд было бы, конечно, самому
Смиглому, но обсудив такое предположение, мы с приставом его
отвергли. Да, со смертью хозяина Смиглый получал сколько-то по
завещанию, скорее всего, те же триста рублей, что Гуров завещал ему
раньше, но, во-первых, знал сам слуга о том или нет, установить
невозможно, а, во-вторых, гибель Гурова влекла за собой и немалые
неприятности для Смиглого — под вопросом оказалось сохрание им
места в доме, а в его года искать себе новую службу не так-то и
просто.
Оставался ещё вопрос, кто подкинул яд Погорелову, но тут нам с
Шаболдиным пришлось признать, что в этом мог отличиться вообще кто
угодно — в суете вокруг внезапного недуга Гурова, вызова врача и
смерти хозяина дома заскочить незамеченным в гостевую комнату труда
никому не составило бы.
Так или иначе, розыск по убийству отставного палатного советника
Гурова на месте не стоял. Шаболдину и мне удалось раскопать
сведения, которые в конечном итоге должны привести нас к раскрытию
дела, мы с приставом имели ясное представление о том, как этими
сведениями распорядиться для добычи сведений новых, более полных,
ожидалось получение ответов на запросы Шаболдина в Московскую и
Минскую городские губные управы. И до прихода этих ответов от меня
по розыску ничего пока что не требовалось, так что я со спокойной
совестью мог заняться другими своими делами.