Показалось или нет?!
Звуки немного сдвинулись, стали ближе к главному выходу из
норы.
Я сделал знак Владимиру Вениаминовичу.
— Внимание! Вроде, на нас идёт!
Ещё через пять минут я убедился, что звук медленно движется.
Похоже, собака тащила лису из норы наружу, а та упиралась изо всех
сил. У фокстерьера мёртвая хватка челюстей. Жека способен часами
висеть, вцепившись зубами в поднятую палку. В этом я убедился лично
— Владимир Вениаминович вчера вечером хвастал, ради забавы.
Если пёс вцепился в лису — он её не выпустит. И похоже, собака,
всё-таки, оказалась сильнее.
Ещё через несколько минут рычание слышалось у самого выхода. А
затем из норы показался обрубленный курчавый собачий хвост. Хвост
вытянулся и подрагивал от напряжения. Жека, изо всех сил упираясь
крепкими лапами в землю, пятился и тащил лисицу наружу.
Я приготовил ружьё и крикнул Владимиру Вениаминовичу:
— Тащи пса!
Психотерапевт забросил своё ружьё за спину, ухватил Жеку за
задние лапы и потащил из норы. Жека рычал, не разжимая
челюстей.
Ничего себе! Так это мы не лису взяли, а матёрого лисовина,
самца! И как только Жека умудрился с ним справиться? Понятно,
почему лис не хотел выходить наружу — надеялся совладать с собакой
и не подставиться под выстрелы.
Но Жека молодец — перебирая челюстями по густой лисьей шерсти,
добрался-таки до горла и намертво вцепился в него.
Придушенная лиса слабо перебирала лапами. Плотно сжав губы,
Владимир Вениаминович умело добил её палкой и принялся разжимать
собачьи челюсти.
— Пусти, Жека, пусти! — приговаривал он, опустившись на колени.
— Пусти, всё!
Пёс рычал, курчавая шерсть дыбилась на загривке.
Я почувствовал, как меня постепенно отпускает азарт охоты. Это
всегда так. Пока зверь не загнан — не чувствуешь ни голода, ни
жажды, ни холодного ветра. Только неистовое желание выследить,
догнать и добыть.
Но едва охота закончена — все ощущения возвращаются с новой
силой. И сразу чувствуешь, как бежит по вспотевшей спине холодок,
как тоскливо урчит желудок, в котором с раннего утра побывала
только чашка чая с бутербродом, как гудят натруженные за день
ноги.
— Смотрите — какой красавец!
Владимир Вениаминович, наконец, выпрямился, держа в руках
добытого лиса. Длинный рыжий мех с серебристой опушкой переливался
при дневном свете. Широкая белая грудь и тёмные, почти чёрные
передние лапы.