Мама, когда солила грибы, всегда добавляла в них сушёный
смородиновый лист.
Я подумал, что ещё могу успеть набрать грибов. Надо непременно
это сделать и насушить их на зиму. Зимой нет ничего вкуснее пряного
грибного супа, или картошки с коричневой подливой из сушёных
грибов. Ешь, и вспоминаешь лето.
Рустам, не говоря лишних слов, попрощался с нами, сверкнул
напоследок белозубой улыбкой и сел в «уазик». Затарахтел мотор,
машина бойко рванула с места. Лежавший у ног хозяина Жека поднял
курчавую морду и заливисто тявкнул. Ему из вольера ответили Бойкий
и Серко.
Я поднялся и разлил по кружкам крепкий чай, пахнущий дымом и
смородиновым листом.
Георгий Петрович сделал глоток чая, блаженно зажмурился. А потом
посмотрел на меня.
— Так о чём ты хочешь поговорить, Андрей Иванович?
Я помолчал, собираясь с мыслями.
— Скажите — вы пробовали как-то использовать те сведения,
которые узнали от меня?
Теперь уже молчал Георгий Петрович, глядя мне в глаза и о чём-то
раздумывая.
Мы с ним словно прощупывали друг друга, только генерал был куда
опытнее меня.
Владимир Вениаминович молча наблюдал за нами обоими.
Даже фокстерьер Жека насторожился, переводя умный любопытный
взгляд с меня на Георгия Петровича.
— Ладно, скажу честно, Андрей Иваныч, — ответил генерал. — Я
попытался кое-кого прощупать. Даже не прощупать, просто
приглядеться.
— И к каким выводам вы пришли?
Георгий Петрович сухо усмехнулся.
— Всё уже идёт под откос. И я не вижу возможностей глобально
изменить ситуацию.
Он наклонился, вытянув вперёд больную ногу, подобрал ветку и
пошевелил ею догорающие угли. Угли вспыхнули оранжевым пламенем,
затрещали и выбросили небольшой сноп искр.
Я перевёл взгляд на психотерапевта.
— Владимир Вениаминович, вы согласны с Георгием Петровичем?
Тот незамедлительно кивнул.
— Да, — пророкотал он.
И сейчас же спросил:
— А вы можете что-то предложить, Андрей Иванович?
Не забудьте добавить книгу в библиотеку - так вы не
пропустите обновления!
— Ну, что ты думаешь о предложении Андрея, Володя?
Генерал нетерпеливо наклонился к собеседнику.
За пыльным окном купе отъезжал назад выкрашенный жёлтой краской
вокзал, немного похожий на готический собор.
По дороге из Черёмуховки в Волхов они почти не говорили. Да и
вчера вечером тоже. Слушали Андрея, опасаясь перебить его и сбить с
настроения. И Георгий Петрович и Беглов достаточно пожили на белом
свете. И прекрасно знали, когда надо высказывать своё мнение, а
когда лучше его попридержать.