Ещё приходили гости с горы. Не толпой, как на битву с нежитью, а
по одному или по двое. Их всегда приводил Северин, а с ним уже
появлялись либо полковник Трюшон, либо интендант Дрю, либо ещё один
маг – мужичок лет так шестидесяти, звали его Рогатьен, и был он,
как оказалось, камердинером генерала, и человеком бывалым.
Коренастый, крепкий, темноглазый и почти лысый, он явился, обнюхал
все углы в доме, похвалил защиту, осмотрел припасы и обещал
принести что-то вкусное, как уймётся метель, и можно будет прислать
сверху телегу. Что-то такое, что лучше не носить тенями, ибо
испортится, даже если хорошенько заклясть. Нам всем стало
любопытно, но он не раскололся. И потом сидел, пил чай, ел пироги,
слушал песни да нахваливал.
Ульяна знала много песен, были они длинны, рассказывали то
просто о жизни – как кто кого полюбил да что у них потом вышло, а
то ещё волшебные сказки – про Ивана-царевича, героев-богатырей и
ещё кого-то там. Иногда я сменяла её, некоторые песни вполне
заходили здешней аудитории – о том, как дощечка-доска подвела
казака, о том, что не шей ты, мне матушка, красный сарафан, и живёт
моя отрада в высоком терему и что там ещё можно было вспомнить.
Иногда просто сидела с гитарой и вспоминала, как аккорды ставить –
мало ли, вдруг ещё придётся.
Пару раз приходил господин Асканио. Звал нас с Меланьей в
какую-нибудь комнату и задавал магические уроки. Объяснял он очень
понятно, получалось у меня терпимо, а у Меланьи прилично, он
похваливал. И велел постоянно тренироваться в быту – зажигать свет,
топить снег, греть воду и запирать двери.
Со снегом у них там, наверху, вышло смешно. Когда в первый раз
завалило большие двери, поутру полковник Трюшон взялся тот снег
топить. Но было холодно, и вместо чистого порога и ступенек они
получили обледенелые, все там попадали, и кто-то даже руку сломал,
так неудачно упал. С тех пор снег чистили лопатами и мётлами.
Но вообще все они говорили, что в крепости холодно. Что крепость
каменная и большая, и протопить её так, как мы протапливаем двумя
печами дом, у них не выходило. Ну что, говорила я, приходите
греться, значит. И присылайте лечиться и отогреваться обмороженных.
Асканио отвечал, что они пока справляются, а нам говорил, чтобы мы
не забывали на ночь запирать магически двери из зала на нашу жилую
половину. Вообще я и сама это делала, без напоминания, но не
обижалась. Он же вроде о нас таким манером заботится, дошло до
меня. Ну, пусть.