Эх, не слышал аргонавт о «колбасных»
поездах, катающихся в восьмидесятые годы двадцатого века из Москвы
по разным городам и весям и пассажирах, упаковывающих мясо и
колбасу именно в крапиву, да и Ивану Грозному доставляли
шекснинскую стерлядь либо в судках, либо, завернув в крапиву..
— Лаэрт, наш новый друг прав, —
вступился за меня высокий мужчина, лет сорока, с клочковатой
бородкой. — Крапива позволяет сохранять свежее мясо гораздо дольше,
нежели сырая шкура. Да и сама крапива съедобна и полезна.
Лаэрт (это не отец ли Одиссея?)
только фыркнул, остальной народ заворчал:
— Асклепий, ты опять за свое? Дай
тебе волю, кормил бы нас травами да овощами. Травки да овощи. Этак,
мы скоро блеять начнем.
О, так это и есть Асклепий,
легендарный целитель? Кажется, он умел воскрешать мертвых, за что
боги разгневались на него и убили.
— Мы не козлы и не бараны, но нам
нужно есть фрукты и овощи, а если их нет, то хотя бы траву, ту же
крапиву, — твердо сказал Асклепий. — И руки не забывайте мыть, а
иначе, превратитесь из героев в поносников. Так что, берите крапиву
и заворачивайте в нее мясо, а уже потом можно сложить все в
шкуры.
Елки-палки, а ведь целитель говорит
дело, хотя о витаминах и о болезни «грязных рук» здесь еще
представления не имеют.
Аргонавты принялись заворачивать
куски мяса в крапиву, слегка поругивая меня, хотя за «кусание»
следовало ругать траву, а Лаэрт, увязав свою партию, обратил
внимание на котел:
— О, как он хорошо вымыт! Неужели
Орфей постарался?
— Нет, это Саймон отмыл котел, —
отозвался кто-то из парней.
Я даже не успел возгордиться
похвалой, потому что Лаэрт немедленно спросил:
— Скажи-ка, Саймон, ты раньше не
прислуживал Гераклу? — насмешливо поинтересовался отец Одиссея. —
Умеешь хорошо мыть котлы, знаешь, как правильно хранить мясо.
Может, ты был рабом, а сын Зевса освободил тебя? Скажи нам, мы
имеем право знать.
А вот это уже оскорбление.
Интересно, Лаэрту-то я что плохого сделал? Ладно, посмотрим.
— Нет, я был рабом у тебя, —
отозвался я, стараясь улыбаться, хотя это было трудно. — Разве ты
забыл о том, царь Итаки? Помнишь, как я мочился в твое вино и
покрывал твоих женщин?
Лаэрт молча рванулся ко мне, я тоже
вскочил, изготовившись в боевую позицию, но между нами немедленно
встал Ясон, появившийся, словно из-под земли.