Аргумент действительно был весомый.
— Мы на Сент-Китсе рыбу ловили, когда сбегли. Прямо в ручьях, —
сказал Шон.
Я представил вкус и аромат жареной рыбы и почувствовал, как у
меня бегут слюни. Голод терзал постоянно, от него сводило брюхо и
путались мысли. Я понял, что в последний раз ощущал себя сытым ещё
в доминиканской гостинице.
— Ладно, давай не будем о еде, — попросил я, чувствуя, как урчит
в пустом животе.
— Ага, — снова зевнул Шон.
— Завтра поговорим, — сказал я, и повернулся к стенке.
В этот раз я отрубился почти мгновенно, и, казалось, не успел я
сомкнуть глаз, как тут же раздался зычный крик надсмотрщика,
требующий от каждого немедленно встать и идти на работу. Я
устало потянулся на слежавшейся соломе, пытаясь размять все
затёкшие конечности и похрустеть суставами, но и это не вышло так,
как я хотел.
— Вставай, чего разлёгся! — рявкнул надо мной надсмотрщик
как раз в тот момент, когда я особенно сладко потянулся, и ткнул
меня сапогом в бедро, на котором как раз оставался синяк от
позавчерашнего удара палкой.
Я зашипел и съёжился, кое-как сдерживая рвущийся наружу мат,
русский, английский и французский. Пришлось приложить все усилия,
чтобы не ляпнуть лишнего. Это мы уже проходили. Рёбра у меня потом
долго болели.
Пришлось встать, потирая красные от недосыпа глаза. Я бы не
отказался от чашечки крепкого эспрессо, но здесь мне могли
предложить только мешок пенделей, бодрящих ничуть не хуже.
Со стороны усадьбы доносился запах жареного мяса, от которого
снова заурчало в животе, но я не смел даже надеяться на такую
щедрость к рабам. Нас ожидала всё та же похлёбка, которую я бы
постеснялся давать даже скоту. Но в этот раз хотя бы запах жареного
мяса помог поскорее проглотить эту стряпню.
Рабская жизнь монотонна. Только появление Шона Келли хоть как-то
разнообразило происходящее, но в целом — ничего нового, всё
сливается в один бесконечный день, в котором есть только тяжёлый
труд и несколько часов беспокойного сна, не приносящего никакого
отдыха.
Но тот день сразу же начался с происшествия. Едва я успел
затолкать в себя завтрак, как над плантацией раздался зычный крик
Бернара Лансана.
— Побег! Ниггеры сбежали! — завопил он из другого барака,
и меня охватило необычайное волнение.
Лансана, выводя рабов из барака, недосчитался троих. Он загнал
всех обратно и пересчитал снова, но трое ниггеров как в воду
канули, и Бернар закричал на всю плантацию, что они сбежали.