Анри Кокнар, подгоняя негра прикладом, повёл его к бараку, из
которого доносился хриплый мат других надсмотрщиков.
Солнце начинало припекать, лениво поднимаясь в зенит, а мы всё
так же стояли в шеренге, ожидая, пока беглецов найдут. Лаяли
собаки, кричали охранники. На крыльце даже ненадолго показался
хозяин плантации, но он только поглядел на происходящее, нисколько
не скрывая своего презрения, и ничего не сказал. Зато месье Блез,
его управляющий, носился по всей территории, как ошпаренный,
раздавая свои ценные указания матом и криком.
Вскоре из барака вывели несчастного
Одудуву, грязного, измазанного в земле с
головы до ног, трясущегося как осиновый лист. Как выяснилось потом,
негры вырыли подкоп, начиная от одной из лежанок. Одудуве приказали
лезть в яму, но у него не получилось и он застрял. Его пинками
погнали обратно в строй.
Одудуваробко попытался
напомнить про обещанное, но Бернар Лансана только рассмеялся в
ответ. Несчастного ниггера поставили обратно в шеренгу, аккурат
между двумя его соплеменниками, которые злобно посматривали на
предателя, уже получившего несколько ударов по бокам.
— Ты! Иди сюда! — мясистый палец Бернара указал на другого
негра, ещё более тощего, чем Одудува,
практически мальчишку. — Анри, этот пролезет?
— Пролезет, — хмыкнул охранник. —Заставим, если понадобится.
Испуганного парнишку потащили в барак, и его провожали уже
совсем по-другому, сочувствующими взглядами.
Я снова принялся спать стоя, пользуясь моментом. Из барака
послышались сдавленные крики и звуки ударов. Видимо, негритёнок
страдал клаустрофобией, и Кокнару пришлось его замотивировать.
Спустя несколько минут плачущий, вымазанный грязью
мальчишка выбрался наружу за пределами барака, между двумя сараями,
откинув дёрн, прикрывающий выход. В отличие от
Одудувы, его всё-таки наградили
дополнительной порцией, и теперь он, роняя слёзы в миску, сидел
возле котла и набивал брюхо, стараясь не обращать внимания на
завистливые взгляды остальных негров.
В сараях, рядом с которыми находился выход, естественно, никого
не обнаружили. Только пыль, паутину, ряды мотыг, лопат и груды
хлама. По следу попытались пустить собак, но те лишь громко
гавкали, бегая по территории, и приносили больше сумятицы, чем
пользы.
Рядом с этими сараями стояли телеги, загруженные сахаром, уже
готовые к отправке, и Бернар Лансана, глядя сначала на собак, а
потом на телегу, задумчиво почесал кончик носа.