- Вы кто, поджарь Огонь вашу требуху, такие? – прошипел старшой,
меряя Тверда немигающим темным взглядом. Кучерявые его лохмы
темными волнами падали на смуглое лицо, и потому на лбу были
перехвачены серебряным обручем. Чернявый кинулся на него, на ходу
выпрастывая вперед руку с зажатым в ней мечом. Хазарское лезвие в
виде лепестка огня, тонкое у рукояти и расходящееся вширь у
кончика, рассекло воздух у самой щеки. И сразу же – у другой, а
затем едва не вспахало грудь. Тверд был знаком и с такими клинками,
и с умельцами, их использующими. Манера их была предсказуема –
мечом такой формы удобнее всего рубить. В основном прямыми махами.
Все остальные – отвлекающий маневр перед ними. Но одно дело знать,
а совсем другое – схватиться. С помощью одних этих ложных махов
поганец мог наделать с десяток мелких порезов, и рано или поздно
изошедший кровью противник, потеряв в силе, скорости и сноровке,
попадался под решающий удар. Вот почему проково корзно сейчас
Тверду могло сослужить самую своевременную службу. Особенно если
учесть, что о его чудесной непробиваемости хазарин даже не
догадывался.
Увернувшись еще от полудюжин махов, тычков и выпадов, Тверд
развернулся спиной к столу. Очень невыгодная позиция. Любой ложный
удар может лишить равновесия и опрокинуть на лопатки. В мгновение
ока понял это и хазарин. Наподдав ногой по случившейся поблизости
скамье, он бросил ее прямо под ноги Тверда. Тому ничего не
оставалось, как подпрыгнуть – и шлепнуться задницей на стол в
попытке увернуться. Опытный мечник только того и ждал. Свистнувший
по короткой, но от того не менее смертоносной дуге, железное жало
должно было разрубить плечо вместе с рукой и плащом, которыми в
бесполезном порыве попытался заслониться лазутчик.
Хазарин уже заранее почувствовал, как его клинок крушит кость и
плоть, и изготовился даже нанести следом решающий удар, но… Меч ни
с того, ни с сего предательски лязгнул о ткань черной накидки,
прошелся по ней по касательной, словно это был настоящий щит, а в
следующее мгновение был запутан этим самым плащом. На воинском
инстинкте хазарин дернул клинок на себя, освобождая из нежданной
западни. И отвлекся на это совершенно напрасно. Воспользовавшись
мгновенным его замешательством, Тверд свободной рукой коротко
приложился по виску татя. Остекленевшие глаза дали ему понять –
попал, как надо. Но свалиться не дал, цапнув за край кольчужной
рубахи и опустив со всей дури свой лоб на смуглую переносицу. Лишь
после этого позволил обмякшему телу сползти под стол, походя сорвав
с его башки серебряный обруч.