Он восстанавливает сбившееся дыхание! Возможности имперца тоже
не безграничны, вот только отсчет мгновений — на стороне моего
противника. Я покосился на рану — кровь не останавливается, в моем
распоряжении совсем немного времени. Нужно идти вперед! Но я
поддался малодушию, не смея шагнуть навстречу графской стали.
— Всё! Довольно! — прогремел бас гнома.
Зависнув над лейтенантом, Барамуд то мял кушак, то запускал лапу
во взъерошенную бороду. С широких плеч свисал мокрый плащ. Гном
дважды пытался вмешаться в схватку, и если в первый раз я чуть не
подловил отвлекшегося имперца, то при второй гномьей попытке едва
не досталось уже мне. Тогда Барамуд отстал.
— Хватит! — вновь потребовал гном.
— Черта с два! — хрипло рассмеялся имперец. Генрих указал мечом
в мою сторону: — Он мой!
Полковник глянул за спину Барамуда, и мерзкая улыбка сошла с его
лица. На этот берег возвращались все остальные из нашего
поредевшего отряда. Эльф, толстяк, церковник и орк вновь разделись
и вошли в воду. Подняв над головой лук и колчан, первым ступал
Крик.
А я прыгнул к Герингену, пока еще мог дотянуться до него. Меня
прикончит если не сталь, то потеря крови. Нерешительность либо,
если хотите, трусость становилась слишком большой роскошью.
— Ах ты ж!.. — зашипел огсбургец.
Мой напор оказался неожиданным для противника и на редкость
удачным для меня. Имперец на один краткий миг потерял равновесие и,
уворачиваясь от моего выпада, взмахнул левой рукой. Бракемарт
рассек ее с внутренней стороны, чуть выше запястья. Я увидел его
кровь! Наши шансы почти сравнялись!
— Нравится?
Я чуть не поплатился, чудом уйдя от укола, нацеленного в сердце.
Натиск полковника возрос многократно. Бег времени исчез для меня,
мир сузился до пяточка на песчаном берегу, где звенело железо, и,
признаться, в эти мгновения я прощался с жизнью. Я сдерживал меч
Герингена из последних сил!
Полковник вдруг отступил на насколько шагов назад. Я выставил
перед собой саблю; пот, стекающий со лба, застилал глаза, и я не
понимал, почему имперец взял паузу.
— Да чтоб вас! — изливая поток брани, Геринген отходил назад,
волоча правую ногу. Взгляд имперца стал как у загнанного зверя. В
бедре Генриха торчала эльфийская стрела.
— Уймитесь! — меж мной и графом появился Барамуд с зажатым в
лапищах оружием — клевцом и секирой.