– Что вы! – невинно улыбнулся Арам. –
Мой вождь плохо себя чувствует и надеялся, что вы отдохнете в
Виссавии и дождетесь его выздоровления.
Плохо себя чувствует? В клане
целителей? Рэми напрягся, не понимая… он уже ничего не понимал. Ни
этой встречи, ни этого замка, ни этой бури. Ни внезапно
ожесточившегося Мираниса:
– Как долго продлится буря? – холодно
спросил Миранис.
И Арам все так же улыбнулся и
ответил:
– Прошу прощения, но мы не властны
над непогодой.
И Рэми уже знал, что виссавиец… врет.
И от осознания, что виссавийцы за эти годы научились врать, стало
дурно…
Рэми вздрогнул и почувствовал вдруг,
как просачивается через щиты, травит душу сомнением чужая боль. Что
это? И откуда? Он в ужасе посмотрел на стоявшего рядом Тисмена,
поймал ответный зеленый взгляд, и вздохнул с облегчением, когда Тис
влил в его щиты собственную силу…
«Что случилось?» – спросил Тис, и
Рэми вдруг с удивлением заметил, что Мир вздрогнул. Услышал. И не
мог не ответить так, как ответил: «Ничего. Не думай обо мне».
И тут же опять долбанула в стены
буря, а Рэми вдруг понял, что визит Мираниса в Виссавии будет
гораздо сложнее, чем они думали… Все же придется поговорить с
Идэланом, хотя вовсе этого не хотелось.
И как же хорошо, что
братья-телохранители рядом. Один Рэми бы вряд ли сейчас
выдержал.
***
Покои, отведенные для принца,
казались по сравнению с покоями в замке Арленара излишне простыми.
Ничего лишнего. Голые стены, лишенные привычных для Кассии
гобеленов; большой, на всю стену камин, спрятавшийся за
замысловатой решеткой; широкая, но жесткая кровать без балдахина;
стол у окна; пара стульев; брошенные на ковер у камина подушки...
мало уюта, зато тепло, сухо, пахнет свежим деревом, много
места.
А еще огонь шумит в камине. Это в
Виссавии-то? В крае вечного лета… но здесь действительно холодно. И
неожиданно сыро, будто в этом замке долгое время никто не жил.
Может и на самом деле не жил.
Мир предоставленными ему покоями был
явно недоволен. Уже не скрывавший своего раздражения, он сел на
край стола и начал что-то быстро писать на чистом листке
бумаги.
– Передашь это отцу, – холодно
приказал он харибу и задумчиво добавил:
– Вот уж думал, что сын героя Акима
столь лжив. Вернее, играет со словами, упорно уходит от ответа.
Именно за такие игры я виссавийцев терпеть не могу.