– Ты о чем? – недоуменно спросил
Рэми.
Мир посмотрел вдруг пристально, прямо
в глаза, вздохнул едва слышно и сказал:
– Боги… ты все же ничего не понял.
Это все усложняет…
– О чем ты, Мир? – не выдержал Рэми.
– Что тебя так встревожило, что ты…
И осекся, понимая, что не может
закончить эту фразу, потому что сам не верил в то, что видел.
Миранис вновь вздохнул, в синем взгляде его поселилась невесть
откуда взявшаяся печаль, и в тихом голосе его появилась мука:
– Прости… прости за то, что я сейчас
сделаю…
– Мир… – отшатнулся Рэми, и упал на
колени. Дыхание перехватило, по губам побежала, закапала на пол,
теплая кровь, и узы, соединявшие Рэми и Мира, истощились до
прозрачной бледности.
– Мир, ты опять? – бросился к Рэми
Тисмен и остановился, повинуясь жесту принца:
– Ничего с ним не станет, не здесь, –
сказал принц. – Иди, Рэми. И, пока мы в Виссавии, не приходи сюда.
Разберись со своими виссавийцами. Сам.
– Вот как… – прошипел Рэми,
поднимаясь. – Теперь они «мои виссавийцы»? Когда же я подставлял за
тебя шкуру в Кассии, они моими не были? Когда выбрал тебя, дал тебе
клятву верности, тоже не были? А теперь, когда это мне нужна
помощь, вдруг стали моими? Я ошибся, Мир, ты совсем не изменился. И
ничего не понял.
– Рэми! – одернул его Лерин.
– Что? – горько спросил Рэми. – Не
переживай так, Лерин. Больше я не причиню вам хлопот. Ни тебе, ни
Миранису… сам справлюсь, всегда сам справлялся, так почему же не
сейчас… ведь Мир прав, он наследник Кассии, а я… я завтра могу
стать вашим врагом, и дорожки наши могут разойтись. Почему же ты
молчишь, Мир?
Не опускай же взгляда, ради богов,
Мир! Опровергни, скажи, что это неправда! Ведь теперь не
одурманивают тебя чужие проклятия, так почему, зачем? А ты
закрываешься щитами, от меня… своего телохранителя! Мир, ради
богов!
Но Миранис лишь посмотрел вдруг в
глаза, усмехнулся едва заметно и ответил:
– Потому что мне нечего тебе
возразить. Теперь, когда тебя не одурманивают связывающие нас узы
богов, ты, наконец-то, все понял правильно.
Рэми пошатнулся, будто его ударили, и
вся его злость, все силы сожрала вдруг навалившаяся беспомощность.
А Миранис продолжал, холодно, безжалостно:
– Пока ты в Виссавии, ты не будешь
приходить на дежурства. Ты слишком слаб тут, уже пару раз ослабил
мою защиту, не думаю, что ты сейчас способен быть рядом со мной.
Иди. Отдохни как следует, ты излишне бледен. Ребята справятся, в
Виссавии нам вряд ли что грозит, так что торчать рядом со мной
вовсе не обязательно.