Только Лиин боялся за своего архана,
а чего, ради богов, боялся Рэми?
– Ты измучен, мой архан, – прошептал
Лиин, помогая встать.
Измучен. Знать бы еще, чем.
– Тебя ведь совсем недавно вели из-за
грани… мой архан, ты себя не бережешь, ты еще совсем не пришел в
себя.
Неправда. Рэми еще как пришел в себя.
И еще с утра было все хорошо, до тех пор, пока Мир не вздумал
подрезать ему крылья. Мир, Мир… впрочем, так ли Рэми нужна
поддержка принца и уз богов? Какой он, проклятье, телохранитель,
если сам себя защитить не может!
Надо ли тебе защищаться?
– Никому не говори, что видел, –
приказал Рэми, поднимаясь на ноги.
Опять твоя гордость? Может, все
же попросишь о помощи?
Кого просить помощи? Телохранителей?
Так все же понятно…
«До сих пор как-то справлялся сам и
теперь справлюсь», – усмехнулся Рэми. И слабость сразу же
отступила, а на буря за стенами замка показалась далекой и чужой…
Непогода? И?
Ты сам не понимаешь, что
говоришь…
А разговор с Аши начинает
надоедать…
– Но мой архан, это может быть
опасно… – сказал вдруг Лиин. – Твоя бледность, твоя слабость…
Может, все же стоит поговорить с телохранителями. Или с
Арманом.
Это опасно. Но это Виссавия. И тут
Рэми ничего не грозит. Хотелось бы верить. Хотелось бы… но
почему-то Рэми явственно слышал щелчок за спиной: ловушка
захлопнулась. И убежать теперь вряд ли удастся.
Да и зачем?
– Ты мне не веришь Лиин? Я же сказал,
что справлюсь.
Хорошо бы самому себе поверить. Но
слабость пришла и ушла, и даже Аши замолк, будто почувствовал гнев
своего носителя. А Рэми злился. На Мира, который его вновь
оттолкнул, на себя, который поддался слабости, на Лиина, что увидел
его в таком состоянии. На весь мир. И гнев его просачивался через
стены замка, вплетался в рев ветра, хлестал ветвями по измученной
непогодой земле. И… отзывался откуда-то легким удивлением.
Рэми шел по коридору, и с каждым
шагом тяжелая ноша опадала с его плеч… и вдруг на миг ветер
перестал плакать, распахнулись сами собой ставни на окнах, и в
коридор заглянули яркие, умытые дождем лучи солнца. Рэми улыбнулся
виссавийскому солнцу. Улыбнулся расцветавшим на глазах цветам,
яркому изумруду зелени. Такой Виссавию он помнил, такой он ее
любил. По такой… скучал. Но это все в прошлом, боги, в прошлом. И
Рэми взмахнул рукой, заставляя ставни захлопнуться, и уже даже не
вздрогнул, когда за стенами вновь взвыл ветер.