— Да уж, — детектив отхлебнул ещё немного пойла, после чего
принялся переодеваться. — И как же нам избавиться от неё? Так,
чтобы раз и навсегда.
— Не знаю. Долгие годы моей миссией было врачевание душ, а не
тел, так что я не имею ни малейшего понятия, каким образом
искоренить эту скверну из наших оболочек.
— Но должно же быть какое-то средство, какой-то способ?
— Я много думал об этом, но… — тут звонарь замялся.
— Что? Договаривайте.
— Боюсь, что все мы обречены. Мы можем лишь оттянуть тот миг,
когда окончательно лишимся рассудка. Когда утратим всякую связь с
реальностью и падём, падём, как и все остальные, перед
Кракеном.
— Но что это за сила такая? Откуда она взялась?
— Мы пьём отравленную Чёрными Бурями воду и живём на отравленной
почве…
— Нет! Я имею в виду, откуда она взялась изначально? В нашем
мире.
— О-о-о, — неуверенно протянул звонарь. — О том, откуда берёт
своё начало это зло, я даже и помыслить боюсь. И вам не советую
копаться в этом, простому смертному никогда не разобраться в таких
материях.
— Значит, говорите, обречены?
Звонарь ничего не стал отвечать. Вместо этого он с горькой миной
на лице приложился к бутылке и, не отрываясь, выпил её всю до дна,
и это было красноречивее любых слов.
«Обречены, — тут же отпечаталось в сознании Уолтера. —
Обречены».
Он коснулся своего живота, погладил его и вдруг испытал такое
сильное отвращение к собственному телу, что аж весь скривился, а
после вскочил со стула и неожиданно бросился к двери.
— Куда вы? — крикнул звонарь.
— Не хочу стать, как все они! Не хочу! — выпалил, подбегая к
двери, детектив. Он распахнул её настежь, и в лицо ему тотчас
дохнуло темнотой, холодом и шумом океана.
За порогом лежала всеобъемлющая и всепоглощающая чернота. На миг
Уолтеру даже показалось, что он очутился на краю мира,
оканчивающемся необозримым морским простором. Он слышал леденящий
душу шум воды, и по его коже бежали мурашки. Околдованный поистине
сатанинским мраком, он, наверное, ещё очень и очень долго пребывал
бы в нерешительных раздумьях, терзаемый разными тревожными мыслями,
если бы вдруг в его правом ухе не раздался голос звонаря:
— Что вы задумали?
— Сам не знаю, — в ответ прошептал детектив.
— Прошу, вернёмся в комнату. Мне не по себе оттого, что мы
вынуждены находиться здесь.
— Да, мне тоже, особенно от шума воды. Слышите, как шумит океан?
Как будто зовёт нас к себе.