Лязг, треск, брань отборная,
персидская, эллинская, со всех сторон.
– Азамат твоя мать ипал, сестра, брат
ипал! Умри, су-у...
– Пасть захлопни, евнух! Смотри – вон
говно твоё в кишках!
– А-а! Азамата убили! Бей, бей
их!
– Ксанф, прикрой! Н-на, баба,
рожай!
– Дэвы, дэвы это! Спасайтесь!
Трусы всегда найдутся, но дрогнули
лишь единицы. Персы рубились яростно. Это были воины Ватафрадаты.
Они не изведали горестей поражений, их дух не сломлен, число
велико. Три четверти всех бойцов отдал Мемнону Ватафрадата. Лица
персов замотаны платками, одни глаза наружу. Одинаковы щитоносцы,
словно близнецы, будто спарты, проросшие из драконовых зубов.
Оттого казалось эллинам, что число врагов бесконечно.
Эллины завсегда превозмогали персов,
сражаясь в сомкнутом строю. Здесь он невозможен и, хотя
гоплиты-наёмники живущие войной, не вчера взяли в руки оружие,
спихнуть такабара со стены никак не удавалось.
Картина в южном очаге наблюдалась
совсем иная.
Среди воинов Гегесистрата стоял
Аминта, сын Антиоха, македонянин. Его брат командовал илой гетайров
и сейчас отбыл с Птолемеем в Сарды. Аминта же оказался в числе тех,
кто после смерти Филиппа бежал из Пеллы, зная за собой дурные
намерения в отношении Александра и боясь разоблачения. Аминта
дружил с казнёнными сыновьями Аэропа и, в отличие от своего брата,
не поверил, что Александр обойдётся с ним милостиво. Прогадал сын
Антиоха, да поздно теперь метаться. Врагами стали македоняне. И
брат – тоже враг. Сам бы не простил такое, вот потому и от других
не ждал прощения. Он примкнул к Мемнону ещё в Эфесе, с ним бежал в
Милет, теперь вот нетерпеливо поглаживал рукоять меча, глядя, как
педзетайры внизу деловито подтаскивают лестницы.
– Готовсь! – крикнул Аминта и обнажил
меч.
Наёмники качнулись, отхлынули от
бойниц. Что?!
Македонянин оторопело озирался по
сторонам. Что происходит?
Эллины бросились к башням и
лестницам, ведущим со стен вниз. Внутрь крепости, не наружу.
Что происходит?!
На этом пролёте стены персов не было
вообще. На других участках стены стояли и "шафрановые рубахи" и
"красные колпаки", но здесь, как назло – только эллины.
Аминта оказался в одиночестве. Справа
от него через кирпичные зубцы перемахнул первый воин в синем шлеме,
со звездой Аргеадов на щите. За ним другой. У третьего вдоль гребня
золотая полоска – лохаг.