— Правильно, малыш. Принимай жизнь такой, какая есть. Дают —
бери, бьют — беги…
Он обернулся на пустой проем: там ругнулся Коптюк и вскрикнула
Тома.
Толчок ногами — и мое тело полетело в костер. Точнее, в подпорку
котла с моей стороны. Одежды на мне не было, пламя больно обожгло,
но раскаленная подпорка, обжегшая еще сильнее, рухнула. Котел
завалился на бок.
Фффф! — обратилась вода в пар, а то, что не вода — в дым, а
огонь — в вонючую тьму. Костер погас мгновенно. Я прокатился в
дымной завесе к мечу Духани и вместе с ним шарахнулся в сторону,
когда владелец почти дотянулся до рукояти. На все ушла секунда.
Кожа вспухала ожогами, но мне было не до того.
— Бей поганца! — заорал Борзой.
— Тварь! — завопил вдали Коптюк.
Даже сюда донесся звук удара. Затаившись за каменным выступом, я
резал веревку на руках. Тома рыдала. Духаня истошно тер глаза.
Находившемуся ближе всех к издохшему огню, ему и досталось больше
всех. Бывший костер шипел, пузырился и исходил едким дымом. Чем
выше, тех хуже дышалось и почти совсем не виделось.
Борзой вытянул оружие в сторону, где должен был находиться
я.
— Глупый мальчик, — сказал он, выравнивая дыхание. Его глаза
постепенно привыкали к новой ситуации. — Зачем? Уйти не смог бы,
помочь подружке тоже. Теперь придется тебя наказать.
Мои руки, наконец, освободились. У меня не было плана. Была
праща ноге, на которую не обратили внимания, но размотать я не
успевал, поэтому просто собрался броситься на врага, прорываясь к
Томе…
Раздался вой. Лай. Рык. Сразу с нескольких сторон.
Впервые я увидел ужас на лицах рыкцарей.
Глава 4
Лай и рев приближались. Не то слово. Неслись к нам, как
реактивные.
— Где? — Из интересовавшего меня хода выскочил ошалелый Коптюк.
— Здесь?!
— Везде! — Покрутив головой, Борзой бросился к выходу.
— Волки? Или… человолки?! — побелел Духаня, пристраиваясь за
главарем.
Лихая троица занялась паническим разбиранием лаза, и я смог
беспрепятственно пробежать к Томе.
Она лежала животом поверх большого валуна и плакала.
Закрепленный на стене факел тлел и едва давал свет.
— Он… — Я не смог договорить.
Тома нашла силы отрицательно мотнуть головой.
— Нет.
Как и говорил Борзой, ее кожу покрывали сочившиеся волдыри.
Содранные мозоли — везде, где тело касалось седла. Остатки мази
тоже не добавляли аппетитности.