― Приятно познакомиться, капрал Артур. Но, сдается мне,
прибегнуть к вашим услугам я не захочу. У меня просто нет никакой
необходимости в этом. В распоряжении моего дяди-короля полки
солдат, а также целая армия подручных различных рангов и
навыков.
― Как знать, господин. Возможно, однажды, вам потребуется помощь
в деле, о котором вы бы не хотели распространяться.
― Уверяю вас, юноша, я не храню секретов и не замышляю тайных
шалостей. Если вы пытаетесь намекнуть на это.
― Ни в коем разе. Я лишь хочу донести до вас мысль, что все мы ―
люди, а людям свойственно иногда попадать в беду. И, если вдруг
однажды, ваша светлость столкнётся с подобными неудобствами, то я и
мой отряд будем готовы протянуть вам свою руку помощи.
Он с осторожностью поглядел на меня, затем перевел свой взгляд в
зал и пробубнил:
― Вы заставили меня задуматься. Хорошо, буду иметь ввиду.
― Всегда к вашим услугам, граф.
На другой дорожке прогуливалась компания из трех дам в пышных
нарядах и двух кавалеров. В какой-то момент один из мужчин сорвал с
клумбы пару цветков и вручил их одной из леди. Женщина расплылась в
улыбке и поцеловало того в щеку.
― Была бы у меня власть, за подобную дерзость я бы приказал
выпороть негодяя, а женщин заставил бы пройти голыми по оживленным
улицам. ― Злостно, с ядом на устах произнес Эллио ван Зейглер. Его
пушистость и нежность в этот момент уступила место жестокости. ―
Человек, который высадил эти цветы, выносил на руках, словно
собственных детей, не заслужил такого скотского отношения. Тем
более эти бедные растения… ― Он с яростью в глазах провожал
смеющихся людей. ― Сегодня эти цветы в ее руках будут скоропостижно
выброшены, отправятся гнить в какой-нибудь затхлый угол без воды и
света. Мерзость…
Затем он, видимо, осознал неудобство своего положения и тут же
переменился в лице.
― Вам, юноша, скорее всего не понять моих обид. Я положил на это
дело всю свою жизнь. Цветы напоминают мне о моих покойных
родителях. Только в окружении подобной красоты я чувствую себя по
настоящему живым. Чувствую себя в кругу семьи… ― Эллио застыл,
засмотревшись куда-то в сторону клумб и ограждений.
― Господин, с виду я зеленый юнец, толком не знающий жизни, но
уверяю вас, что разделяю ваши чувства, как никто другой. Мне
приходилось терять близких людей, и привкус горечи от утраты
сохранился на моем языке и по сей день.