Поэтому, услышав, что бывшему
однокашнику нужно с ней поговорить, Ада загрустила.
– О чем, Вовчик? –
повторила она, машинально назвав его тем уменьшительным именем,
каким раньше его звали в интернате.
– О прошлом, – вбил мужчина
одним ударом гвоздь. – О том, Ада, что случилось пятнадцать
лет назад.
– Пятнадцать! – воскликнула
она нарочито легкомысленным и беззаботным тоном, за которым неумело
постаралась скрыть возникший страх. – Это много лет, Володя. Я
уже не помню, что…
– Помнишь, – резко прервал
он ее, и бархатные нотки в его голосе неожиданно сменились режущей
сталью, – и понимаешь, что я имею в виду.
– Зачем тебе это? – сдалась
Ада. Уж лучше бы он денег просил!
– Встретимся, объясню. Не
телефонный разговор. Но, уверяю, иметь он будет для тебя жизненно
важный интерес. Да, именно так – жизненно важный…
– Ты как будто мне
угрожаешь…
– Угрожаю? – рассмеялся
«призрак из прошлого». – Нет, Ада, я тебе не угрожаю. Хотя
опасность над тобой действительно нависла. А я лишь предостеречь
хочу. Так что, встречаемся?
– Где и когда?
Лучше уж поскорее покончить с этим
неприятным разговором, который положа руку на сердце затевать
совершенно не хотелось. Как и встречаться с кем‑либо, с кем прошли
годы ее детства и юности. Только Светлана стала исключением. И не
только потому, что между ней и Адой установилось полное
взаимопонимание мастера и клиента, но и потому, что со Светланой
Аду роднило отчаянное стремление создать как можно больше
«перекладин», чтобы по этой «лестнице» выбраться из ямы прошлого в
благополучное будущее. Это слово «благополучное» для них, проживших
детство под ярлыком «из неблагополучных семей», казалось ключевым.
«Неблагополучные» – стало клеймом, выжженным не на коже, а в
душе.
Ада ничего не знала об остальных
девочках, с кем делила интернатовскую спальню с выкрашенными в
больничный зеленый цвет стенами, которые они своими силами пытались
«одомашнить» постерами. Плакаты висели каждый раз недолго, их
сдирала с ругательствами и проклятиями уборщица Нюра, но на их
месте неизменно появлялись новые.
Картинка с теми постерами возникла в
памяти так ярко, что Ада на мгновение выключилась из реальности и
вздрогнула, когда в трубке раздался голос Вовчика:
– На Маяковке через сорок минут?
Позавтракаем вместе в кафе, там такие вкусные блины подают!