– С концом, – вдруг
гоготнул Сташков.
– Что?
– Ничего, – смутился
он. – Так, дурацкая шутка. Езжай, куда тебе надо и на сколько
надо. Справлюсь.
– Ты мне звони, если что, –
я на связи.
– Ну, это понятно! Только мой
совет тебе: отключай мобильник хотя бы на ночь! Наверное, ты с ним
в руке так и спишь.
– Нет, под подушку кладу, –
ответила она самым серьезным тоном. Положив трубку на рычаг,
крутанулась в кресле, как девчонка, и, остановив взгляд на папке,
задумчиво закусила нижнюю губу. Может, и в самом деле стоит
поручить собрать информацию об интернате Писаренкову? Это была
мысль уже не напуганной мнительной Ады, которую в панику ввергли
ничем практически не обоснованные «версии» старого знакомого,
всегда отличавшегося бурной фантазией и страстью ко всему
мистическому и непознанному, – это была мысль как раз таки
настоящей Ады – привыкшей держать все под контролем, не терпящей
недостатка информации, доверяющей своей интуиции. Силен тот, кто
знает: слабость – в невежестве. Еще она знала, что случайностей не
бывает – цепь совпадений заставляет призадуматься.
С чего начать, Ада не решила.
Возможно, гибель бывших соседок по спальне и не имела никакого
отношения к интернату и тем более к той ночи, о которой Ада мало
что помнила. Но сбрасывать со счетов ту трагедию тоже нельзя, как
бы тяжело ей ни было вспоминать об этом.
– А вдруг Вовчик прав? –
Ада даже не заметила, что размышляет вслух. И когда в кабинете
вдруг раздался голос секретаря, чуть не подскочила на месте от
неожиданности.
– Лина!
– Я постучала, – смущенно
ответила девушка.
– Что там у тебя?
– Вас искали.
И по тем признакам, что личико
девушки приняло серьезно‑торжественное выражение, а сама она
вытянулась, как новобранец, в струнку и что не сразу выпалила имя
спрашивавшего начальницу человека, а сделала многозначительную
паузу, Ада сделала вывод, что, наверное, искал ее кто‑то особый.
Впрочем, иногда секретарь преувеличивала важность ситуаций и
каждому третьему, искавшему Аду, в своей личной табели о рангах по
одной лишь ей ведомой причине присваивала высшие позиции. Однажды
Лина таким образом приняла за «очень важное лицо» и проводила
со всеми почестями в кабинет к начальнице… коммивояжера, торгующего
поддельной косметикой. Что уж сбило с толку девушку – костюм ли и
прическа «волосок к волоску» ушлого молодого человека, его ли
сладко‑назойливые речи или, наконец, поддельная «Шанель» –
неизвестно. Но Ада и глазом не успела моргнуть, как на ее столе
прямо перед носом оказался ворох коробочек, пузырьков и тюбиков, а
нахально развалившийся в кресле напротив нее коммивояжер уже
брызгал удушливым одеколоном на бумажку и быстро‑быстро размахивал
ею перед носом оторопевшей хозяйки кабинета.