Когда к ней в предпоследний вечер
перед Новым годом с многозначительной улыбкой подошла Зина, Ада
даже не удивилась.
– Хочешь надеть это
платье? – спросила соседка и протянула синюю «тряпку». Такая
щедрость не была присуща Зинаиде: вещами она никогда не делилась, и
стоило кому‑то хотя бы даже притронуться к чему‑то ее личному, как
тут же набрасывалась с руганью. Ада молча и непонимающе смотрела на
подошедшую к ней девочку.
А соседка тем временем развернула
платье и потрясла им перед Адой. Сшито оно было самой Зиной, но по
виду не уступало магазинному и даже было красивее, потому что Зина
вложила в платье свою душу. Цвет берлинской лазури интересно
оттенял смуглую Зинину кожу и подчеркивал выразительность ее черных
глаз. Девочка выбрала удачный фасон, который должен был скрыть
угловатость и худобу и придать немного женственности ее
мальчишеской фигуре. Ада как завороженная рассматривала кружевные
оборки на лифе и пышную юбку. И даже мысленно представила себе, как
кружится в платье по паркетному полу, ловя свое отражение во
множестве зеркал.
– Нравится? Бери! Даю тебе
надеть на Новый год.
– С чего такая щедрость? –
подозрительно спросила Ада, предполагая какой‑то подвох. Зинка в
последнее время со своим шитьем не расставалась, пропадала в
мастерской все часы отдыха – торопилась закончить платье к
празднику.
– Я другое надену, –
уклончиво ответила девочка, – в этом я по‑дурацки выгляжу.
Особенно когда ноги в танце задираю. Если бы Макарониха не
поставила меня танцевать…
– Так на дискотеку бы
переоделась.
– На дискотеку? В этом? –
засмеялась Зина и вдруг, понизив голос, призналась: – Мне
хотелось иметь такое платье… понимаешь? У меня никогда такого не
было и вряд ли будет. Я просто хотела его иметь. Мерить. Трогать.
Знать, что оно у меня есть. Это платье – моя мечта. Но носить я его
не смогу. Меня засмеют! Задира Зинка – и в таком прикиде.
– А мне, значит, оно
пойдет? – насмешливо спросила Ада. И тут же одернула себя:
соседка, чего доброго, обидится – рассердить ее у Ады и в мыслях не
было.
– А ты померяй! –
подмигнула Зина.
Ада спрыгнула с подоконника. Не то
чтобы ей хотелось наряжаться на Новый год, напротив, она собиралась
высидеть лишь торжественную часть и ужин, а потом улизнуть в
спальню и лечь спать. Но в угоду Зине, которой очень хотелось явить
свой шедевр свету, взяла платье и удалилась за шкаф.