Ожившие воспоминания сопроводили ее
лишь до двери и скромно остались за порогом. В квартиру Ада вновь
вошла хозяйкой своих мыслей. Скидывая узкие туфли, она вспомнила
услышанную где‑то фразу про то, какая замечательная вещь – туфли на
высоких каблуках. Наденешь – чувствуешь себя шикарной женщиной,
снимешь – счастливой. Для полного же счастья не хватает лишь
переодеться из делового костюма в тунику из мягкого материала с
легинсами и выпить чаю.
В ожидании, когда закипит вода в
чайнике, она проверила мобильный. Пропущенных звонков оказалось
пять: два – от Сташкова, три – от Вовчика, последний еще и
сообщение отправил с просьбой позвонить. Несмотря на столь поздний
час, Ада набрала номер зама. Игорь отчитался о прошедшем дне и
сообщил о намеченной на одиннадцать утра встрече. Ада кратко
обсудила с ним предстоящий план действий, а затем позвонила Вовчику
– тот не ответил, видимо, уже лег спать. Ну что ж, завтра. И Ада
сделала последний звонок – Писаренкову, зная, что тот рано спать не
ложится, услышав его бодрый голос, она отдала распоряжение собрать
информацию по интернату и гибели девушек.
– Ого, – высказал удивление
Писаренков, что обычно было не в его духе. Оно и понятно: он привык
получать задания, связанные с работой, – «пробить» по своим
каналам того или иного человека, фирму, банк.
– Сереж, пока без вопросов,
потом поговорим. Но мне это надо. Срочно.
– Понял. Что могу, посмотрю
сейчас, но основная работа – завтра. Не все, как мы, бодрствуют по
ночам, – усмехнулся Писаренков.
– Ок. Я завтра буду как
обычно.
– Понял. Спокойной ночи,
начальница!
Закончив разговор, Ада приняла душ,
переоделась в пижаму, но направилась не в спальню, а в гардеробную,
где во встроенном шкафу хранила несколько коробок с вещами из
«прошлой» жизни. Наугад выбрав одну, она сняла ее с полки и села
рядышком на полу. В коробке оказалось несколько бумажных пакетов с
фотографиями, рассортированными по периодам. Доинтернатовская жизнь
интересовала ее сейчас мало, хоть и был велик соблазн пересмотреть
снимки тетки, себя маленькой и покойной матери. Но она искала
другое. В одном из пакетов Ада обнаружила фотографии из интерната,
пролистала их, с грустью задержавшись взглядом на снимке, на
котором все девочки из их спальни были сняты вместе. В живых
осталась она одна… Ада убрала фотографию обратно в пакет: не было
сил смотреть на нее. После недолгих поисков она обнаружила то, что
искала: тонкую картонную папку, в которой были собраны рисунки,
сделанные ею в больнице после трагедии.