Мачеха болела долго… Время
слилось для меня в одну бесконечную беспросветно‑черную ночь.
Ульяша шепнула мне, что потеряла Мари ребеночка и что больше не
сможет иметь детей. Сложно описать, что я почувствовала.
Сочувствие? Совру, если так скажу. Ведь мачеху я тоже обвиняла в
случившемся: если бы не она, не этот ее неродившийся ребенок, не
решилась бы я на страшное, и мой папенька был бы жив. Я лишь желала
развести их! Я лишь мечтала, чтобы папенька был со мной! Чтобы все
было как раньше. Если бы эта Мари не появилась в нашем
доме…
Но и радости я тоже не
чувствовала. Я не хотела этого ребенка. Но подобной участи для
мачехи тоже не желала. Бродила я по опустевшему дому неприбранная,
непричесанная. Молила боженьку простить меня, да за здоровье мачехи
просила…
И однажды Мари вышла из спальни
сама – исхудавшая, бледная, молчаливая. Будто почувствовала, что я
стою за дверью. Вышла и посмотрела на меня так, что я отшатнулась.
Взгляд ее мне показался безумным. Да подумалось еще, что известно
ей, кто повинен в бедах, пришедших в наш дом. Словно подтверждая
мои мысли, Мари вдруг наставила на меня палец и выдохнула:
– Ты…
Мне хотелось убежать, но ноги
словно приросли к полу. Мари сверлила меня взглядом, я – молчала. И
вдруг она резко развернулась и скрылась в спальне.
В ту же ночь она пропала. Искали
ее и в доме, и на черном дворе, и в лесу. Страшную новость принес
конюх Антип: на берегу реки нашли платок Мари. Воды были неглубоки,
но быстры, а в том месте, около которого лежал платок, находились
опасные омуты. Искали Мари, конечно. Но саму не обнаружили, только
выловили из реки ее ботинок, запутавшийся в водорослях.
И вот так я осталась одна. Я
слегла больной. Ухаживала за мной верная Ульяна, приносила травяные
отвары, которые должны были поднять меня на ноги. А я желала лишь
одного – умереть. Я молила смерть сжалиться надо мной. Но она
отвернулась от меня. Я молила папеньку присниться мне. Да, видно,
не простил он меня.
Когда я худо‑бедно поправилась,
решила навестить семейный склеп, попросить прощения у моих
родителей. Но едва я вышла за ворота, как нос к носу столкнулась с
Захарихой. Противная баба будто специально поджидала меня.
– Ну что, как тебе
спится? – спросила ведьма.
– А
вам? – гордо вскинула я подбородок, не желая выдать
своих мучений перед нею.