Интересно,
какой сейчас год от Рождества Христова… если только сквозная
хронология все еще применима к этой реальности. Ему предстоит
многое постичь, во многом разобраться, докопаться до самой сути. По
плечу ли ему такая задача? Может ли конечный разум осмыслить
бесконечность? Этот мир стар, как меркнущая звезда—ее
прощальный свет достигнет прочих светил, когда сама звезда уже
исчезнет во мраке. Килара охватил благоговейный страх перед
вечностью, окружавшей его, как безлунная ночь. Жар сказал, что
вечность всегда впереди, но может быть она повсюду? Способен ли
человек заглянуть за грань сущего и остаться самим
собой?
«Тебе
действительно нужно это знать, Странник?»— Опять Жар. Сварливый голос с заднего сидения, как
недовольный пассажир такси.
«Почему бы
тебе не заткнуться, родной?»
«Как
пожелаешь, Странник. Как пожелаешь…»
Военная
куртка слегка жала в плечах. Килар нацепил оружейный пояс Грей
Арсис, укрепил тактическую кобуру с пистолетом на правом бедре,
пристегнул к ноге при помощи дополнительного ремешка. Сам пистолет
похож на «Глок-19», только предохранитель не совмещен со спусковым
крючком, а размещен сбоку, как у «Кольта 1911». В остальном, почти
точная копия «Глока»: пластиковая рамка, стальной кожух затвора,
курка нет, на рукоятке удобные выемки для пальцев. Легкий,
компактный, в руке лежит как влитой. По бокам кобуры в
петлях—две обоймы на пятнадцать и еще одна в рукоятке. Сорок
пять патронов. Неплохо, для начала.
Странник
выбросил отслужившие свой век спортивные туфли, поменял носки и
натянул кордовые башмаки на шнуровке. Здешние пустынные «берцы» из
желтого нубука пришлись как раз впору. Он подвигал ногой, проверяя,
не натирает ли обувь. В левом что-то мешало—оказалось, просто
сбился носок. Он тщательно осмотрел и перевязал рану на руке.
Благодаря свойствам митранта, дырка от пули начала затягиваться.
Обширная опухоль вокруг сохранялась, но она по крайней мере не
росла.
Килар
натянул на лоб камуфляжную кепку и вышел в обжигающий воздух
пустыни как астронавт в отрытый космос. Он нес коробку с
консервами, флягу с водой, а также бумажный пакет с хлебом и
сухофруктами. Пальмира медленно карабкалась в зенит и пекла
нещадно. Уже в двухстах метрах от вездехода контуры дюн
расплывались в колеблющейся амальгаме перегретого
воздуха.