Килар
развязал руки Ламберт, дал поесть ей самой и велел покормить Грей.
Он наблюдал за ними со стороны, пережевывая куски тушенки и
закусывая постным хлебом с курагой и изюмом. Килар не знал, из
какой муки делали этот хлеб, но его вкусовые качества оставляли
желать лучшего. Килар позволил себе несколько глотков из фляги.
Организм требовал большего. Мясо и хлеб встали в животе
колом.
Странник
отнес флягу женщинам, дал им как следует напиться и отобрал. Робинс
ела прямо из банки, ловко выуживая куски связанными руками. Она
глотнула воды, и сама отдала флягу. На этот раз сержант ничего ему
не сказала, и Килар мысленно возблагодарил Бога или Судьбу за
маленькие радости. Пикировки с Робинс истощали и без того
расшатанную психику. Страннику приходилось дробить на составляющие
любую фразу в поисках скрытого смысла и всякий раз гадать, к каким
последствиям приведёт тот или иной ответ. Но они двигались в
правильном направлении. Он поправил куртку на голове Линн. Она
спала беспокойно, то и дело вздрагивая во сне.
Килар
устремил взгляд на север, где тянулась цепь отдаленных гор. Могли
ли его отец и мать предположить, что однажды их сын окажется в
подобном месте? Вряд ли они вообще догадывались о существовании
таких мест. Ведь они жили в реальном мире, где давно перестали
верить в чудеса. Вслед за мыслями о родителях в голове созрел
вопрос: «почему именно я?» Он понял, что теперь будет
спрашивать себя об этом постоянно, но ответа конечно же не
получит.
Странник
стоял, глядя на север.
День
прошел, и ночь промелькнула вслед за ним и новый день перевалил за
полдень, и когда звездный дуэт Пальмиры сместился на запад, Килар
достиг гор. По сути, это были еще не горы, а гряда каменистых
возвышенностей, ободранных и разъеденных эрозией. Тридцатиметровые
утесы состояли из чередующихся слоев гнейса, известняка и
песчаника, кое-как приклеенных друг на друге, словно молитвенно
сложенные ладони, и раскаленных, как поверхность скоростного шоссе.
За ними виднелись настоящие снежные пики, все еще
нереально-далекие, будто выведенные мелом на стекле. Глядя на
растрескавшиеся склоны перед собой, Килар вспомнил полузнакомый
геологический термин «дресва» и другой—«клеваш».
Края
пустыни полого задирались к подножью скал. Сквозь тонкий слой песка
и чешуек сланца проглядывали коричневые камни. По словам Линн, с
противоположной стороны горы были значительно круче и удерживали
дождевые облака, приносящиеся с севера. Густые туманы ползли вверх
по ущельям, проливаясь теплыми ливнями. Они скрывали переплетения
влажных джунглей, седые космы брызг над водопадами и черные
обросшие плавуном озера, где гнездились скользкие гады.