БА-БАХ!!!
Пуля
просвистела совсем рядом, обдав щеку потоком сжатого воздуха. Он
позволил себе лишь несколько мгновений передышки, чтобы
восстановить дыхание. Потом стиснул зубы и побежал
дальше.
—
Проклятый вей-ер! Убьем тебя, вей-ер! Убьем!
Убьем!!!
Враги
приближались. Алексей отчетливо слышал их крики у себя за спиной.
Они стреляли второпях, набегу и из плохого оружия. Это его и
спасало до сих пор. Окажись у них в руках что-нибудь современное…
Левая нога проскользнула на куче водорослей. Ему пришлось
оттолкнуться пальцами от песка, чтобы не уткнуться в него носом.
Алексей мчался сквозь раскаленное пекло наперегонки со
смертью.
Он заставил
себя посмотреть вперед. В глазах все двоилось. Трахея сузилась до
размеров велосипедного ниппеля. Вот когда ему аукнулась каждая
выкуренная сигарета! Воздух со свистом и хрипами вырывался из
горла. Эти звуки пугали Алексея даже больше, чем раздирающая боль в
правой руке. Скоро он не сможет не только бежать, но даже идти.
Останется только улечься и ждать конца. Подойдут чужаки с жестокими
смуглыми лицами и взведут курки доисторических ружей.
В этот раз
не будет никакого чудесного воскрешения. Судьба не дает
счастливчикам второго шанса. Если Алексей умрет на этом берегу, его
дорогой пройдет кто-нибудь другой и этому другому повезет больше. А
если и этот не справиться — будет третий, четвертый… тридцать
четвертый. В вечности не существует понятия времени, а значит,
нет разницы между мгновением и бесконечностью. И то, и другое —
лишь круги на воде. Он на секунду уплыл куда-то, словно перепрыгнул
в чужую голову, а потом сообразил, что несется по направлению к
вытянутой гряде дюн, полукругом окаймляющей небольшую
бухту.
Острый
барьерный риф далеко вдавался в океан, словно рыбий хребет. Повсюду
валялись глыбы известняка. Полоса ровного пляжа сузилась до пары
десятков метров. Она круто поднималась к очерченной поясом
водорослей границе прилива. И там, впереди... было ли там
что-нибудь кроме песка и неба?
Что-то,
отсвечивающее на солнце подобно неокрашенной стали.
Алексей
карабкался наверх, сползая и падая на осыпающемся склоне дюны.
Песок с восточной стороны был невыносимо горячим. Он обжигал
ладони. На гребень Алексей выбрался ползком. Он глубоко вздохнул,
захлебнулся, и воздух выплеснулся обратно, вместе с полужидким
комком рвоты. Алексей застонал, и его вырвало еще раз, желчью,
перетряхнув внутренности до самых кишок. Ему пришлось надавить
пальцем на рану, чтобы остаться в сознании. Боль бросила его из
жары в холод. Он скатился в ложбину по противоположному склону,
перевернулся на живот и встал на ноги. Песок и море расплывались и
налезали друг на друга.