В трех
шагах от него появилась женщина с коротким мечом в руке. Тело
скрывала длинная коричневая хламида, напоминающая арабский бурнус,
но характерные округлости угадывались без труда. Голова до носа
обмотана темной тканью. Очень смуглая кожа. Алексею удалось
заглянуть ей в глаза…
Боже
правый! Лучше бы он не смотрел. Белки, желтые как лимонная кожура,
почти сливаются с золотистой радужкой. Зрачки поставлены
вертикально, по-кошачьи. Бешеный, демонический взгляд. В нем ни
капли здравого смысла. Только патологическое стремление убивать.
Кровожадность, граничащая с маниакальным садизмом.
Алексей
увернулся от размашистого удара, попытался нащупать перочинный нож
в кармане джинсов, но руки стали неуклюжими как садовые
грабли.
—
Смерть вей-еру!!!
Дикарка
живой торпедой врезалась в него, и они, сцепившись, кубарем
покатились по песку. Желтоглазая оказалась сверху и тут же
попыталась ударить его мечом в лоб. Алексей перехватил ее запястье
раненой рукой. Боль прошила его насквозь, как удар молнии. Пальцы
ослабли, и лезвие клинка провело ровную борозду между его бровями.
Теплая кровь потекла по лицу. Он попытался оттолкнуть дикарку
здоровой рукой, но ее тело под покровом бурой ткани состояло из
сплошных жилистых мускулов. Алексей двинул ее кулаком по ребрам,
неумело боднул головой и едва не лишился правого уха. Огромный нож
желтоглазой ведьмы срезал с его виска пучок волос вместе с куском
скальпа.
И тогда
Странник впервые полностью вытеснил старую личность, взял бразды
правления в свои руки. Мышцы стали твердыми как камень, а мозг
словно окуклился, завернувшись в оболочку простых рефлексов и
прагматизма.
Левой рукой
Алексей вывернул женщине кисть и давил до тех пор, пока она не
уронила оружие. Внезапно окрепшие пальцы раненой правой руки
стиснули перочинный нож, какими туристы на пикниках чистят
картошку. Алексей не помнил, как нож оказался зажат у него в
кулаке. Он взвыл от боли, но кулак сделал свое дело. Боль
обратилась в ярость. Алексей вонзил нож в плоский живот дикарки.
Вытащил, снова вонзил: в бок, в плечо, под ключицу, еще раз в
живот, в горло… и так несколько раз. Он вопил во все горло и
остервенело наносил удар за ударом до тех пор, пока струя крови из
сонной артерии не брызнула ему в глаза.
Он сбросил
с себя обмякшее тело дикарки и понял, что не в силах подняться.
Где-то далеко справа защелкали выстрелы, но возможно у него просто
звенело в ушах. Алексей пополз на карачках вперед. Он оставил
позади несколько шагов, жадно хватая ртом воздух. Своя и чужая
кровь сочилась по переносице и капала с ресниц.