— Не вставайте, я ненадолго, — махнул
рукой Кабанов. О чём-то быстро переговорил с Карандышевым, и тот
вышел из аудитории.
Сам же ректор, поднявшись на
возвышение у доски, развернулся к нам.
— Небольшое объявление. На сегодня
занятия для вашего курса окончены. Однако не спешите расходиться.
Всех, кто был утром на лекции по биологии и стал свидетелем…
инцидента, попрошу ненадолго остаться. Трофимов!
— Я!
— Пока не выбраны старосты, назначу
тебя старшим. Проведи перекличку и составь список всех, кто
присутствовал на первой паре.
— Хорошо, Николай Георгиевич!
— Студент Кочанов!
— А я-то чего сделал? — возмутился
Кочан.
— Беспокоиться не о чем. С вами
просто хочет побеседовать следователь по этому делу. А также с
вами, Сибирский. Пройдёмте в мой кабинет. Остальные — отметьтесь у
Трофимова, и можете быть свободны.
Кочанов, озираясь на дружков, первым
последовал за ректором — он сидел ближе к доске. Я тоже спустился к
выходу, ловя на себе взгляды остальных студентов.
— Уже и следователь по этому делу
назначен? — спросил я Кабанова в коридоре. — Когда успели-то?
— Сам удивлён, — процедил ректор на
ходу. — Но, если я правильно понял, это не первый труп. И похоже,
дело серьёзное.
Мы направились по коридору в сторону
его кабинета. По дороге я постарался вытянуть из него хоть какие-то
подробности.
— А что вообще полиция говорит?
Серийный убийца?
— Может быть. А может, и похуже. И
делом занялась не обычная полиция. В кабинете вас ждёт
действительный статский советник Путилин. Может, даже слыхали о
таком?
Я покачал головой. Кочанов и вовсе
шагал молча, будто воды в рот набрал, и только затравленно
озирался. Мне даже показалось, что он ищет возможности сбежать.
Кажется, ему уже доводилось иметь дело с полицией, и опыт был
исключительно неприятный.
— Представился следователем отдела
особых поручений при генерал-губернаторе, — продолжил ректор. — Но
я-то знаю, что он не местный. В Томске недавно, явно в
командировке. Похоже, напрямую послан государем.
— Для расследования убийства? —
скептически переспросил я. — Хотя, Бергер вроде бы из дворян...
Остальные жертвы тоже?
— Не знаю. Но, возможно, дело даже не
в том, кто жертвы. А в том, кто сам убийца.
— В смысле?
— Путилин — один из самых знаменитых
Охотников.
— Священная дружина?! — вдруг,
вытаращив глаза, прошептал Кочан.