Было так темно, что он не сразу разглядел две темные фигуры
возле одной из дверей, выходившей в небольшой закуток. Он застыл на
месте. Фигуры словно слились в одну, и только по разметавшимся по
спине вьющимся волосам Кирилл понял, что это Диана.
Они стояли в углу возле двери комнаты – а это была комната
Стравинского – и жарко, страстно целовались. Им было безумно хорошо
друг с другом, чего тут было не понять. А еще Кирилл заметил
светлое пятно – это была ладонь Стравинского, которая покоилась на
ее ягодице, сжимая ее сквозь ткань джинсов.
И Диана никак не протестовала против этого, напротив, только
крепче прижималась к нему.
Кирилл застыл на несколько секунд, и не желая видеть этой сцены,
и еще сильнее не желая, чтобы они его заметили, решили, что он
подглядывает за ними. Это было невыносимо, как будто его душу
схватили раскаленными клещами и вращали по часовой стрелке.
Он медленно, осторожно двинулся назад, не отрывая глаз от этой
сцены, и, в то же время, мучительно желая развидеть ее, заснуть и
на утро не вспомнить, и зная при этом, что обязательно
вспомнит.
Из комнаты все еще доносились пьяные голоса Вадика и двоих его
однокурсников. Стараясь не оступиться на темной лестнице, Кирилл
бросился вниз и выскочил на улицу.
Мокрый снег там уже сменился холодным дождем. Он пошел по
дорожке, не обращая внимания на то, что волосы стали мокрыми, а
вслед за ними набухла и толстовка. Он не особенно понимал, что
именно собирается делать. Заниматься практикой? В пьяном виде и в
ярости? Чтобы опять наблевать в тренажерке, а то и что-нибудь
похуже?
Ему было плевать, к чему это приведет. Плевать на весь Институт
вообще, на тренажерку в частности, на Диану, на Стравинского, на
то, где была его рука. Чтобы оно все горело синим огнем! Все, все
на свете!
Он дошел до дверей учебного корпуса, и они сами распахнулись,
пропуская его. Надо же: внутри что, кто-то еще есть?
– О, привет! – раздался слегка усталый и грустный голос со
стороны дальнего дивана. – Ты что тут делаешь в такое время? Неужто
заниматься пришел?
На диване на другой стороне холла, сидел Роман. Одетый в черную
толстовку и джинсы он сам выглядел, как студент, который зачем-то
чуть ли не среди ночи явился в учебный корпус. Кирилл ничего ему не
ответил, а только кивнул коротки и неровной походкой направился в
сторону тренажерки. Пол под ним заметно шатался, а стены норовили
то разъехаться в стороны, а то наоборот, сдвинуться и раздавить
его. Он чувствовал себя так, словно и в самом деле попал в лабиринт
без всякого планшета.