– Вот, – он отстегнул с пояса нож Кудылчи и неуклюже вручил ей.
– Пусть тебя оберегает.
С легким поклоном Чакилган приняла подарок.
– Я возьму… на время. Ты ведь заберешь его… потом?
«Она будет ждать! – возликовал Санька. – Она зовет меня!»
– Обязательно! – ответил он чересчур страстно, но иначе просто
не мог.
Даурка тепло улыбнулась и взглянула на своего спасителя, чуть
наклонив голову набок.
– Сашко хороший.
– Я Дурной, – глупо разулыбался беглец из будущего.
Чакилган кивнула: мол, с этим не буду спорить.
– Хороший Дурной.
И княжна с Аратаном исчезли в ночи. А ошалелый Дурной пошел
назад.
Уже на опушке, где казаки начисто вырубили жалкий лесок, росший
вдоль берега, он внезапно закаменел. На голом месте, прямо в свете
неверной луны, стоял Козьма. Сын Терентьев что-то мучительно
высматривал на земле и хмурился.
«Меня выслеживает, падла! – ахнул Санька. – Опять он. Да что ему
неймется-то…».
Рука бесшумно потянулась к сабле. До врага метров десять. Если
первым оружие вынуть, если заранее изготовиться – у него будет
достаточное преимущество…».
Пальцы разжались.
«Фигня какая-то получается… Даура-врага я пожалел и отпустил, а
русского-врага убью?».
«А что, лучше пусть он тебя убьет?».
«Ну, он-то пока не убивает…».
И Санька шагнул из кустов.
– Меня ищешь, толмач?
Козьма резко схватился за саблю, но увидел широко разведенные
руки найденыша и наглую улыбку, устыдился и оставил клинок в
ножнах.
– Тебя, Дурной, тебя… А девка где?
– Далеко уже. Тебе не достать. И никому не достать.
Толмач вздел брови.
– Упустил? Почто сам-то здесь? Ты ж за ясырным выкупом, поди,
бежал?
– Нет. Не нужен он мне.
– Тогда что ж аманатку-то покрал?
– Хочу, чтобы она жила.
– Ишь добродей выискался, – ухмыльнулся Козьма. – Можа, хочешь,
чтобы и я жил?
– В точку попал, – улыбнулся Дурной. – Не представляешь, Козьма,
какое у меня сейчас искушение было. Воздать тебе за темницу,
которую ты мне подарил. Я ж тебя первым заприметил. И место тихое –
как на заказ.
Он сам сделал шаг к толмачу.
– Но ты прав: я хочу, чтобы ты жил.
Козьма молчал.
– Не бывает так, – наконец, зло бросил он. – Тесно людишкам на
земле. Кто-то кого-то завсегда живота лишает.
– Все вы так говорите, – пожал плечами Сашко. – Один убивает
другого, другого убивает третий. И так без конца. А я не хочу. Моя
сабля в ножнах, и ты жив. Вот размышляю: можно ли остановить эту
цепочку? Или ты ее заново продолжишь?