И здесь жили дючеры. Не такой свирепый народ, как дауры, но
здесь Кузнец приказал быть осторожнее вдвое больше прежнего.
Дощаники не спешили, часто таились в заросших протоках, а вперед
высылали сторожу. Потому в землях дючеров можно было нарваться на
богдойцев, кои себя манджурами именуют. Казаки с ними уже бились.
Одолевали, конечно, но богдойцы – такой враг, что лучше его обойти.
У них и конное латное войско есть, а, по слухам, и большие корабли
имеются. Пищалей мало встречается, зато есть пушки: большие и
малые. А к ним ядер и порохового зелья в избытке.
Несколько поятых языков порознь подтвердили, что богдойцев в их
землях сейчас нет. Тут-то русское войско и развернулось. Просторные
дючерские селища захватывались одно за другим. Где-то местные лезли
в драку, где-то укрывались в топких зарослях. Но главное – хлеба
здесь вызревали скорее, чем выше по реке – и казакам достался новый
урожай. Сжали еще не всё, но русским хватило с избытком. Да что там
– на всю зиму хватит!
– Не рубите сильно людишек! – увещевал своих Кузнец. – По весне
за остальным урожаем придем. Кто его соберет, коли не они?
Казаки смеялись и прятали сабли в ножны. Далее решили идти на
самый низ Амура, на рубеж с землями ачанскими и гиляцкими.
Народишко там поспокойнее и посмирнее будет. Река рыбой весьма
богата, есть местные осетры ростом более человека. А по берегам
много леса древнего: будет из чего и зимовья собрать и строевого
леса на новые дощаники запасти.
Удача гналась за Кузнецом: зима удалась тихой и мирной. От
болезней и холоду померло совсем немного народу. Дючеры и натки с
верхов на рожон не лезли, просто по лесам разбегались. Слава Богу,
богдойцы-манджуры тоже не пришли, как то случилось пару годов
назад. Охочие промысловики ходили в леса и били пушного зверя. Даже
в казну десятину щедро отдавали, пополняя ее рухлядью. Памятуя, что
зерна на Амуре становится совсем мало, Онуфрий настрого запретил
курить вина. Конечно, по-тихому хлеб в хмельное перегоняли, но до
голода не дошло, Господь оборонил.
У кочевых тунгусов забрали сани в олешками и ходили по льду
Амура чуть не до восточного моря. Там встретили новы роды гиляцкие,
которых еще к шерти не подводили. Пытались объясачить их, но
береговые гиляки оказались больно легкими на подъем. Кого-то
вынудили поделиться соболями (правда, старыми), но аманатов брать
не стали. Те гиляки жили в полнейшей дикости, понимания лучших
людей не имели. Обзавелись толмачом, коему обещали подарить самопал
– да и всё.