– От и ладненько, – улыбнулся дед, даже не заметивший душевных
терзаний «крестника». – А теперя смотри еще!
И с сияющим видом достал саблю!
– Конечно, дрянная шаблюка, – вздохнул Тимофей. – Тока кто ж
хорошую даст? Это Ананькина, даурская. Тот себе у воров турецкую
поял, а эта, сталбыть, ничья… Зато ты совсем казак теперь,
Дурной!
Санька взял саблю. Тут мук особых не было. Оружие, не шуба, без
которой зимой смерть. Нормальная сабля. С ножнами, с подвесом.
Только такая тонкая, что из ножен выскальзывает. Потому что сталь
дрянная, после каждой зарубки стачивать приходилось.
«Отличная сабля, – улыбнулся беглец из будущего. – Зарезаться
ею, что ли?».
Конечно, не стал.
А злоключения «иуд» продолжались. Хабаров решил довести их до
полного уничижения и повелел сжечь «воровской» городок. Не
разобрать, а именно сжечь. В уголь и пепел. Санька, когда читал об
этом, всё не понимал, зачем такой глупый непрактичный шаг? Теперь
понятно было: атаман показывал, что здесь, на Амуре, только он
хозяин. И жить всем можно только в его владениях. Бедным поляковцам
посреди февраля пришлось быстро строить хоть какие-то жилища, чтобы
не замерзнуть вовсе.
– Что же ты делаешь, Ерофей Павлович, – негромко вздыхал беглец
из будущего. – Сам же себе могилу роешь. Окончательно их против
себя обозлил. Конечно, они против тебя маляву накатают… после
такого-то.
Хабаров вёл себя совершенно логично. Во-волчьим законам… Или
по-бабуиньим. Альфа-самец направо и налево доказывал своё
доминирующее положение. Миллионы лет эволюции аплодировали: браво,
Хабаров! А ненаписанные еще учебники истории стонали: не
надо!..
– А маньчжуры твои, значит, хорошие? – разгорячился Санька,
забыв, что сам затеял разговор и сам добивался откровенности от
Мазейки.
Пленный даур во время их бесед обычно льстиво улыбался и
поддакивал, но Дурной пытался изо всех сил услышать настоящего
Мазейку. И дождался. Толгин родич рассказал, как пришли казаки в
его дом, как по-хозяйски прошлись по улусу, вытряхивая мешки, как
важно сообщали ему, что он теперь не просто даур непутевый, а
счастливый подданный Белого Царя. И за это счастье царю нужно
дарить шкурки. Причем, собольи. Кабаны да волки великому царю
неинтересны. Причем, дарить надо прямо сейчас. Сколько? А сколько у
тебя есть, даур? Вот! И в следующий раз столько же передашь. Видишь
книгу ясачную? Ты теперь в ней записан, и соболя твои учтены.
Отныне никуда не денешься.